Силуэт за матовым стеклом приходит в движение.
И я вижу — ее.
Мгновенно –
Меня словно сбросили со скалы; все вокруг тут же становится другим.
Сперва я слышу звук. Звук, с каким все окружающее р в е т с я. Насильственно, жестоко в мой разум впихиваются картины, одна за другой. Еще и еще, похожие ситуации. Мое сознание вот-вот улетит — но тут что-то притягивает его обратно и крепко держит, словно запихнув в маленькую металлическую коробочку. Дежа вю. Дежа вю.
— Меня зовут Ая Отонаси.
Я слышал.
— Я Ая Отонаси.
Я слышал.
— Я Ая Отонаси.
Хватит, я слышал уже!
Я отбиваюсь от огромного количества информации, которая пытается вторгнуться в мою голову. В смысле, оно все просто не сможет поместиться. Мозг не справится. Я просто не смогу обработать все.
— А…
Что,
что за непостижимые вещи — я?..
Я понимаю, что в голове роятся непостижимые мысли, и прекращаю думать — и тогда я возвращаюсь.
Э? О чем я только что думал?
Все забыв, я поворачиваюсь вперед и вновь гляжу на нее. Я г л я ж у н а н о в е н ь к у ю, А ю О т о н а с и, ч ь е г о и м е н и я е щ е н е з н а ю.
— Ая Отонаси.
Новенькая бормочет лишь это. Тихо, словно ей все равно, разберем мы ее слова или нет.
Ая Отонаси сходит с возвышения в передней части класса.
Из-за ее чертовски краткого представления класс начинает шуметь.
Не обращая ни малейшего внимания на ошеломленные лица одноклассников, она просто идет.
В мою сторону.
Глядя прямо мне в лицо.
Совершенно естественным движением она усаживается за свободную парту рядом с моей, с л о в н о э т о м е с т о б ы л о п р е д н а з н а ч е н о д л я н е е и з н а ч а л ь н о.
Отонаси-сан сверлит меня подозрительным взглядом; я смотрю на нее молча, не в состоянии что-либо сделать.
…Пожалуй, надо все-таки что-то сказать.
— …Эээ, рад познакомиться.
Ее нахмуренное лицо, однако, не меняется абсолютно.
— Это все?
— Э?..
— Я спросила, это все?
А что, что-то еще? Даже если ты так говоришь, мне ничего больше не приходит в голову. В конце концов, мы же видим друг друга впервые.
Однако атмосфера вынуждает меня что-то сказать.
— …Эээ, твоя форма. Это форма твоей предыдущей школы?
Отонаси-сан пропускает мой лепет мимо ушей, просто продолжает неотрывно смотреть на меня.
— …Ээ, что?
Видя мое недоумение, Отонаси-сан вздыхает, уж не знаю почему, и улыбается. Такой улыбкой, словно удивляется глупости ребенка.
— Я должна сказать тебе кое-что хорошее, Хосино.
…Э? Я же еще не назвал ей своего имени.
Но это мое удивление было так, пустячок. То, что Отонаси-сан сказала потом, заставило меня остолбенеть секунд на пять, не меньше.
— На Касуми Моги сегодня голубые трусики.
* * *
Касуми Моги на уроки физкультуры ходит не в спортивном костюме, а в обычной школьной форме.
Сегодня она, как всегда, сидит в своей форме и смотрит на играющих в футбол мальчишек, бесстрастная, словно статуя.
Белые ноги Моги-сан, выглядывающие из-под мини-юбки, такие тоненькие, что, кажется, того гляди переломятся.
А я почему-то лежу, держа голову у нее на коленках.
Ах, да. Я тоже уже совершенно без понятия, что происходит. Конечно, сейчас я испытываю истинное блаженство, но в то же время не могу насладиться им в полной мере, поскольку изо всех сил пытаюсь остановить с помощью салфетки кровь, текущую из носа. Если не удастся, это добром не кончится.
Припоминаю, кстати, как до такого дошло. Из-за Отонаси-сан я не мог сосредоточиться, и мне засветили футбольным мячом прямо в лицо, и из носа полило. Тогда Моги-сан начала обо мне тревожиться и в итоге, уж не знаю почему, разрешила мне прилечь ей на колени.
Ноги ее никак не назовешь мягкими; честно говоря, лежать на них даже немного больно.
Интересно, почему она обо мне так заботится. Я поднял глаза на Моги-сан, но прочесть что-либо на ее бесстрастном лице нереально.
Но я счастлив.
Очень, очень счастлив.
Это заявление Отонаси-сан про «трусики».
Разумеется, я был поражен. И не только из-за полной непредсказуемости и неуместности. Отонаси-сан ведь сказала: «Я должна сказать тебе кое-что хорошее». Если по-простому — она заявила, что информация о Касуми Моги для меня — «что-то хорошее».
Я даже Коконе и Дайе не говорил, что влюблен в Касуми Моги. Так что Отонаси-сан, которую я сегодня видел впервые в жизни, никак не могла этого знать. И все-таки она это сказала.
— …Слушай, Моги-сан.
— Что? — тихо отвечает Моги-сан. Голосок, как у птички — идеально сочетается с маленькой, хрупкой фигурой.
— Сегодня, эмм, Отонаси-сан с тобой не говорила?
— …Новенькая? …Нет.
— И ты с ней раньше не была знакома, верно?
Моги-сан кивает.
— Может, она делала с тобой что-то неправильное?
Она думает секунду, затем качает головой. Ее чуть волнистые волосы колышутся.
— Почему ты спрашиваешь?.. — интересуется она, чуть наклонив голову.
— Аа, нет… Если ничего такого нет, то ладно.
Я перевожу взгляд на спортивную площадку. Отонаси-сан стоит одна посередине в какой-то устрашающей позе, явно не интересуясь ни мячом, ни гоняющимися за ним девушками. Когда мяч случайно подкатился прямо к ней, она вяло отпнула его обратно. …Ээ, кажется, она только что отпасовала девушке из команды соперника?
— Ммм.
Наверняка я чересчур увлекся поисками глубинного смысла, думая, что она прочла мои чувства.
Отонаси-сан меня здорово потрясла, как из-за своей внешности, так и из-за поведения. Ну да, я просто слишком глубоко об этом думаю, именно потому, что такая девушка внезапно сказала такую вещь. Логика, понятная каждому.
И тем не менее — почему я в это не верю?
Отонаси-сан поворачивается ко мне.
И глядит не отрываясь.
Глядит прямо мне в глаза. Вызывающе приподнимает уголок рта. И, хотя урок еще не окончен, направляется в мою сторону.
Я встал, прежде чем осознал это. Отказался от права полежать на коленях Моги-сан, что должно было бы быть для меня высшей мерой счастья. Все мое тело содрогается. Это не метафора; я правда весь дрожу.
Моги-сан, тоже заметившая Отонаси-сан, тревожно напрягается и встает следом за мной.
Все еще с вызывающей улыбкой на лице, Отонаси-сан указывает на меня… нет, на Моги-сан.
И в это мгновение.
Внезапный порыв ветра. Абсолютно внезапный. Порыв, который никто не в силах был бы предсказать.
Внезапный порыв ветра задирает юбку Моги-сан.
— …!!
Моги-сан тотчас прижимает юбку руками. Но только спереди. Я стою позади нее. Как только порыв стихает, Моги-сан оборачивается и смотрит на меня. Бесстрастная, как всегда, разумеется, но щеки, кажется, чуть порозовели.
