Екатерина Седая, Дэвид Бартелл
Улыбающиеся паразиты
Если бы мы с Гасом в любовном порыве не умыкнули друг друга, не уведомив об этом всех заинтересованных лиц, поедание сэндвичей с тунцом не стало бы противозаконным деянием, у Департамента защиты окружающей среды наверняка нашлись бы лучшие занятия, чем спускать дурно пахнущие бомбочки в унитазы мирных граждан, не говоря уже о том, что злосчастная Япония не лишилась бы одного из своих островов. Но что было, то было, мы обманули всех и поженились втихомолку, вследствие чего целая толпа народу, как позже выяснилось, была ужасно огорчена. И тогда родичи и друзья, соученики и коллеги по работе коварно организовали за нашими спинами тайный заговор с целью реванша. Мы с Гасом, вполне понятно, ничего такого даже не подозревали, счастливо блаженствуя в компании наших пяти объединившихся котов, малость раздражительного питона по имени Гигглз (длиною в двенадцать футов) и всех прочих, ныне совместных, домашних любимцев.
Теперь, я думаю, надо рассказать все с самого начала. Это была суббота, 15 июля, и день первой годовщины нашей с Гасом семейной жизни заодно. Без малого в семь утра ни меня, ни моего мужа почти невозможно причислить к категории разумных (а уж тем более сознательных) существ, поэтому резкий телефонный звонок, который нас разбудил, глубоко шокировал меня крайней наглостью.
Я безжалостно пихаю Гаса в бок своим острым локтем. Гас отработанным до автоматизма жестом накрывает голову подушкой, отчетливо произносит: «Меня нет дома» — и вновь погружается в самозабвенный сон. Телефон продолжает надрываться. Делать нечего, я испускаю тяжкий вздох с подвыванием, переползаю через бесчувственное тело и бегу на кухню, дабы снять трубку и тем самым прекратить проклятый трезвон.
— Джесси, дорогуша! — разражается трубка простонародным английским говорком с такой акустической мощью, что едва не сдувает скальп с моей бедной тупой головы. — Проснись и пой, моя птичка, уже пора!
Ну, спасибочки… Жалобный стон вырывается из моей груди.
— Джек, — вещаю я в телефонную трубку загробным голосом, — ты хотя бы знаешь, который час?!
— Знаю ли я? — жизнерадостно удивляется родитель Гаса. — Еще бы не знать, ведь я глаз не сомкнул, и все благодаря этой женщине, матери моего сына! Да-да, и твоей матушке тоже!
Я мотаю головой, пытаясь отогнать мысленную идиотскую картинку пылкой троицы любовников в составе разведенных родителей Гаса и моей безупречно благопристойной матушки.
— Твой отец также принял участие, — поясняет Джек.
— Вы что, устроили оргию? — бормочу я, очумело протирая левый глаз.
Джек разражается своим неподражаемым утробным хохотом. Когда я слышу, как он смеется, мне всегда мерещится то ли Санта, то ли Пол Баньян в английской версии, то ли консервная этикетка с Зеленым Великаном, но в действительности Джек как две капли воды похож на Гаса, только постаревшего. Оба они долговязые, тонкокостные, с теплыми карими глазами. Трудно поверить, что мой Гас — разочаровавшийся в науке генетик, в то время как его отец — строительный рабочий и притом энтузиаст.
— Девочка, вытряхни пакости из своих мозгов, — говорит мне Джек, — одевайся и выходи. Мы все тебя ожидаем.
С упавшим сердцем я бросаю боязливый взгляд в щелку между занавесками, и уж конечно, снаружи стоит гигантский роскошный лимузин. Одно из его тонированных стекол плавно опускается, и оттуда выглядывает Джек с мобильником и ухмылкой до ушей. Очень нехорошее слово слетает с моих уст само собой.
— Вот-вот, — бурно радуется Джек, — я сказал абсолютно то же самое, когда впервые услышал про всю затею! А теперь будь душечкой, Джесси, и пойди разбуди Гаса. Ах да, тут твоя мама напоминает об официальном костюме… Представляешь, я и сам сегодня вырядился в костюм — хочешь верь, хочешь нет! А мама Гаса тут подсказывает, что вам двоим еще понадобятся купальник и плавки.
— Вы записали нас на конкурс красоты? — не без интереса спрашиваю я и почти совсем просыпаюсь.
Джек разражается хихиканьем.
— Уверен, ты можешь выиграть любой из них, дорогуша. Но нет, ты не угадала. Выходите.
С проклятьями я энергично трясу Гаса, пока тот наконец не разлепляет глаза. Тогда я рассказываю ему о коварной засаде у нашего дома, но вижу по выражению его лица, что Гас мне не верит ни на чуточку. Он думает, что это очередная из моих обычных дурацких шуток. Что там говорится в притче о мальчике, который то и дело кричал: «Волк, волк!». Гас даже сподвигнулся встать и подойти к кухонному окну, дабы уличить меня. Он скептически раздвигает занавески — и целый лимузин, битком набитый родственниками, громко ахает при виде его природной нагой красы. Гас поспешно задергивает занавески и смотрит на меня так, словно это я во всем виновата. Меня сгибает пополам приступ истерического хохота, но я все же ухитряюсь доковылять до душа.
— Поздравляю с годовщиной! — говорит мне в спину Гас.
— А как насчет подарка? — бросаю я через плечо.
Кажется, он бормочет нечто вроде «что-нибудь придумаю», но я не уверена, поскольку душ хлещет мне прямо в лицо.
Спустя полчаса наши кошки и рыбки накормлены, а всем остальным придется самим позаботиться о себе. Я иду взглянуть, чем занимается Гас, и вижу, что он торчит перед зеркалом с чем-то длинным и черным, обвивающим его шею. На секунду мне приходит в голову мысль, что одна из наших змей все-таки напала на Гаса, но, оказывается, это всего-навсего галстук. До сих пор я понятия не имела, что мой муж не только владелец галстука, но даже способен прилично его завязать. Надо же, а Гас и впрямь весьма недурен в костюме.
Я надеваю, само собой разумеется, маленькое черное платье (наверное, мне следует именовать его Платьем, поскольку оно единственное в моем гардеробе). Потом кидаю в пластиковый пакет наши купальные принадлежности, а также ингалятор Гаса на всякий случай, приглаживаю свои вихры щеткой, и мы наконец готовы.
Утро по-прежнему раннее, но уже припекает. Мы с Гасом бросаем друг на друга несчастные взгляды, а затем он отворяет передо мной дверцу лимузина.
— С первой годовщиной!!! — дружно вопят мои родители, и родители Гаса, и моя сестрица Энджи, и Гасова сестренка Кэти, и расфуфыренные ухажеры наших сестер. — Будьте счастливы!!!
— Так и было до нынешнего утра, — неприветливо откликаюсь я и плюхаюсь на сиденье рядом с Джеком.
Гас гораздо вежливее, чем я, он не забывает произнести «Общий привет!» и обменивается дружескими рукопожатиями с моим отцом и обоими бойфрендами. Потом Гас садится возле меня, и они с Джеком по-родственному обнимаются над моей головой, пока я, озверев, не отпихиваю их локтями.
