Джастин Стэнчфилд - В Реке

Вытащенная на холодный воздух, Дженна Ри закричала — насыщенная кислородом вода вырвалась из ее легких вместе с пронзительным, нечеловеческим воплем. Она замолотила руками и ногами, но странные бледные создания держали ее очень крепко. Они привязали Дженну к твердой доске и повлекли прочь от прямоугольного люка, ведущего к теплу и безопасности корабля внизу. В горле образовался комок паники.

— Не сопротивляйтесь. Дышите медленно, глубоко, доктор Ри, — произнесло одно из существ. Второе, с лицом, обрамленным бурыми волосами, оттолкнуло первое в сторону.

— Дженна? Это я, Вал. Тебе нужно дышать.

— Она вас не понимает, — заметило первое. — А теперь отойдите, доктор Ястренко. Пожалуйста. Нам нужно работать.

Резкие, щелкающие звуки ничего не значили для нее. Только гул в ушах казался реальным. Ей хотелось взмолиться о пощаде, но датчик запаха больше не функционировал. Пятно ослепительно-белого света сузилось до размеров булавочной головки, остальное поле зрения заняла тьма.

— Валиум, скорее! Готовьте реанимацию!

Что-то ужалило ее в горло, но Дженне было уже все равно. Она смутно ощутила, как ей насильно разжали челюсти и протолкнули в горло нечто холодное, металлическое.

«Отпустили бы меня умереть домой, — подумала она, когда свет померк. — Почему они не отпускают меня домой?»

Она снова плыла в Реке, в мягком голубом сиянии. Снаружи, за обросшими мхом стенами, за разбросанными по корпусу иллюминаторами, ярко горели беспрестанно движущиеся звезды — мир вращался вокруг своей оси. В принципе она знала, что Река — это такая конструкция, машина, созданная для путешествия по пустоте космического пространства, бесконечный поток, текущий от звезды к звезде, но расстояния казались немыслимыми. Никто здесь не видел Старого Дома. Никто не проживет столько, чтобы увидеть его снова. Дженна ощутила на языке горечь тоски — вкус меди и тухлой рыбы.

Далеко внизу, там, где вода становится густой от криля и свежей соли, вяло кружила возле обогревательно-вентиляционного клапана семья. Дженна попыталась нырнуть, но не смогла пошевелиться. Одно существо из Речного Народа заметило ее и оторвалось от группы. Она узнала Ищущую — по крапчатому зеленому пучку, струящемуся за удлиненным черепом. Медленно, чуть подрагивая элегантными щупальцами в ритме печали, огромное создание поднялось в верхние, прохладные слои воды.

— Сестра, — выдохнула Дженна на языке уважения. — Кажется, я больна. Я не могу больше плыть вниз, навстречу тебе.

— Чужая сестра… — Ищущая поприветствовала ее простым поглаживанием по лицу хватательной рукой. Дженна вкусила сожаление, пропитавшее слова старого пилота, но также и радость. — Тебе пора возвращаться домой.

— Но я дома.

— Нет, малышка. Ты должна отправиться в свой исконный дом, над водой.

— Над водой лишь смерть. — Дженна повторила старую детскую поговорку, которую услышала еще личинкой. Только… была ли она личинкой? Мысли трепетали пучком запятнанных, перепутанных, грязных лоскутов. А Ищущая вновь погладила ее по щеке.

— Прощай, Чужая сестра. Да будут щедры твои воды.

— Нет!

Дженна попыталась ринуться вслед за массивным созданием вниз, но не смогла. Слой сладкой воды уже стал тоньше. И холоднее, вздрогнула она. Слабый шелест где-то поблизости привлек ее внимание, и Дженна с усилием подняла веки. Свет был болезненно резок, но уголком глаза она заметила движение. Существо с бородатым лицом и бежевым полотнищем в руке приблизилось и нависло над ней. Человек накрыл Дженну одеялом и осторожно подоткнул его.

— Добро пожаловать домой, соня. Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть.

К удивлению Дженны, она поняла мужчину, хотя сами слова почти не имели смысла. Она неохотно втянула воздух и ощутила слабый химический привкус.

— Кто ты? — прохрипела Дженна.

— Меня зовут, — медленно произнес он, — Валерий Ястренко. Я твой муж.

Жизнь покатилась по новой будничной колее. Ленивые утренние часы сменялись болезненными, разочаровывающими сеансами физиотерапии. Дженна ненавидела упражнения и покровительственный тон врачей: лучше уж быть раздавленной личинкой, оставленной на милость быстрой смерти. Но ни одно из унижений, которые она претерпевала во время этих сеансов, и сравниться не могло с адскими часами, ожидающими Дженну после полуденного перерыва.

— Добрый день, доктор Ри, — поздоровалась сухопарая женщина с блеклыми безжизненными волосами. Прическа придавала ей болезненный вид, словно сама плоть готова была соскользнуть с костей. — Ну, как мы сегодня?

— Почему вы называете меня «доктор»? — спросила Дженна. Грубые невыразительные слова теперь давались ей легче. — Я врач?

— Нет. Вы учитель.

— И чему я учу?

Бледная женщина улыбнулась. Расстроившись, Дженна повторила вопрос:

— Чему я учу, доктор Эмили Марксер?

— О, сегодня вы вспомнили мое имя. Отлично. — Она похлопала Дженну по руке. — Вы профессор абстрактной математики. Вы добровольно вызвались участвовать в программе Глубокого Погружения, потому что чувствовали, что, возможно, способны разобраться в системе счисления тедризов.

— Вы неправильно произносите имя Речного Народа. — Дженна ощутила превосходство над этой бледнокожей. Она подозревала, что, вернись она в Реку, сумела бы объясниться даже без датчика запахов. А Марксер и остальным этого определенно не дано. — Говорите медленнее. Тэйд триссы.

— Тэд триззы, — буркнула Марксер, раздосадованная тем, что ее перебили. — Так вам удалось разгадать систему счисления тэд триззов?

— Валерий Ястренко… — Дженна с трудом, запинаясь, жевала трудную фразу. — Он говорит, это важно, что я помню, как тэйды считают.

— Да. Очень важно. — Дзинькнул звонок, Марксер поднялась и пересекла маленькую каюту. Несмотря на низкую гравитацию, женщина плыла, как раненый угорь. Секунду спустя она вернулась с запечатанной кружкой в руке. Дженна уловила слабый запах плещущейся внутри горьковато-сладкой жидкости. Чая, вспомнила она. Доктор Марксер медленно, словно нерешительно, отпила немного. — Пока мы не поймем их математики, мы не сумеем разобраться в их технологии. Вот почему мы пришли сюда, на край Солнечной системы. Нам необходимо узнать, как они аккумулируют энергию нулевых колебаний.[2]

Дженна нахмурилась, смутно припоминая термин и пытаясь вставить его в контекст.

— Они называют это Невидимым Потоком. Марксер застыла, не донеся чашку до губ.