Владимир Игоревич Нейвин.
Тоже Война
А слабо мне с благодарностью за идею рассказа Славе Гурьеву его же и посвятить?
- Слышь-ко, Турыло, а Ляпуг к тебе как относится? Ты с ним в мире? Остроморденький старикашка в полотняной рубахе до пят примостился в развилке старой, почерневшей понизу березе и сосредоточенно чесал свои путанные-перепутанные соломенного цвета волосы.
- А что мне Ляпуг. Я многих из северных лесов знаю. Я с самим Стогом дружен, - пожал плечами второй старик, обладатель черной гривы волос, изузоренной по вороту рубахи и красных порток. В левой руке он держал кривую суковатую палку - навроде посоха, а правой лениво обирал малиновый куст. - А к чему ты, Додя?
Зачем тебе Ляпуг этот?
- У кого ж хорониться-то будем? Кто же нас еще приютит, окромя северских?
- Ты болтай, да не забалтывайся! - грозно покосился в сторону собеседника Турыло.
- А ты, видать, ничего не слышишь и не знаешь. Точно ничего?
- Говори путем, Додя. Опять околесицу всякую несешь, ни одного слова толкового.
- Вести, они же без толку не бывают. К ним ведь прислушиваться надо.
- А, было б к чему. - Турыло отправил в рот горсть ягод и махнул рукой, подтверждая свои же слова. - Пустой треп по лесу.
- А вот и не пустой! Вот не пустой! - развеселился Додя, подпрыгивая на месте. - Степняки ордой несметной прут!
- Ну, это не новость. Не первый раз они на людей местных мечи поднимают. Не первый раз и откатятся домой, побитые.
- Так разве ж я про людей говорю? Степная нечисть сюда двинулась! А наши, как всегда, всяк по себе. У каждого свой куст, его и будет защищать. А хватит ли сил-то? Хоть волкодлаки и могучи, и много их, а сомнут степняки волкодлаков. И Сухоложских сомнут, и Краснопузых. Даже если объединятся они. Волкодлаки же - еще не весь лес. А потом орда за Чертоховское болото возьмется - и раздавит там шишимор и водяных всяких. А следом уж и мы. И что мы? Долглянники сами по себе - это уж как повелось. Сукочи и Вершинники - те, поди, и в драку-то не полезут, попробуют откупиться. Но чем от этих злыдней откупишься-то? Дураки они - Сукочи с Вершинниками. Только твой род и сможет с Береговыми объединиться. Но ведь это не та сила, которой сподручно против орды. Ты знаешь, сколько степняков пожалует?.. Вот и я о том же. А ты - пустой треп!
Ошарашенный вестью Турыло совсем и о ягодах забыл. Он стоял, опершись на палку, и слушал Додю с открытым ртом. На его лице все чувства читались легко.
- А ты не брешешь?
- Что Сукочи с Вершинниками сдадутся? Ты сам-то разве плохо их знаешь?
- Да я про орду!
- А, ну дак про то Пыж Лопоухий сказывал. Этот врать не будет. Говорит, Белобокая их у Большого Брода видела. Конца краю не видно. Вот ведь войско собрали.
- Н-да, - Турыло почесал в затылке. - Действительно надо к Береговым на разговор идти. Ну и дела начались.
Старикашка в развилке дерева хохотнул, будто его вся эта война не касалась, и вновь затараторил:
- Не. Тебе к Береговым идти не след. Эти сами скоро здесь появятся. Ты лучше к волкодлакам. А вдруг да получится что. Они ж не совсем полоумные. К Вершинникам бы надо. И на болота тоже.
- Ты, Додя, меня-то не учи. Лучше за себя скажи.
- Да я... Ладно, сбегаю к водяным, авось получится. Может, и к русалкам на Быструю речку заскочу. Тоже ведь свои.
- Давай, Додя. Как стемнеет, жду тебя у Медвежьей горы. Жду с хорошими вестями.
- Какие ж могут быть хорошие вести сейчас? Разве что степняки домой поворотят.
Старикашка соскочил на землю и вдруг начал расти, расти, достиг головой верхушки березы, махнул на прощанье рукой и одним шагом скрылся среди деревьев.
Турыло тоже значительно подрос и пошел в другую сторону. Ему предстоял очень непростой разговор. Не любили волкодлаки леших.
***
Волкодлаки шли на врага клином. Два самых огромных, самых черных бойца - вожаки родов - возглавляли отряд. Налитые кровью глаза волков-оборотней не предвещали степнякам ничего хорошего. Но ведь и противник был не из слабых.
Дюжина дюжин маленьких крупноголовых духов, кривляясь и корча рожи, неспеша ехали навстречу стае. Ехали верхом на своих волках - светло-серых и длинноногих.
Эти не выглядели так же грозно, как их лесные собратья, однако в драке, конечно, тоже были полезны.
Волкодлаков было не более семи десятков, но отступать от превосходящего числом противника даже не думали. Они готовы были к грандиозной драке. Для многих из них, быть может, к последней драке. Но зато те, кто останутся живы, не пустят чужаков в родной лес.
Турыло и Древеля, старейшины лешачьих родов - Быстрореченских и Береговых, издалека наблюдали за началом битвы. Им было страшно. Ни с кем из соседей договориться о совместном отпоре врагу не удалось. Даже чертоховские водяные лишь поухали в ответ и скрылись в тине. Оставалось ждать. Ждать, когда степняки, перемолов отдельные отряды тех, кто встанет у них на пути, доберутся до владений либо Береговых, либо Быстрореченских леших. И первый бой из вереницы предстоящих чужакам уже разгорелся.
Волкодлаки действительно оказались сильней серых степных волков. Боевой клин, словно камень воду, разрезал войско степняков. Огромные черные бестии накинулись на врага, раздирая противников в клочья - как "лошадок", так и их наездников.
Чужаки дрогнули и попятились. Все меньше и меньше огромных голов возвышалось над местом сражения.
- А может, все этим и кончится? - повернул к Турыле улыбающееся бородатое лицо Древеля.
Турыло молча пожал плечами.
Вдруг он насторожился.
- Гляди!
На край поляны, где происходило сражение, выплеснулась новая волна всадников-степняков.
- Да это ж только передовой отряд! - в ужасе воскликнул Древеля. - Что ж теперь будет?!
- Ничего, - оборвал его Турыло. - Не паникуй. Запоминай, как они дерутся. Эх, жаль, Кефрокл не решился с нами пойти, уж он-то сразу что-нибудь дельное предложил бы.
- Ага, - кивнул Древеля, но ужаса в его глазах ничуть не убавилось.
А войско степняков все продолжало прибывать на поляну. Большеголовых всадников уже невозможно было сосчитать. Волкодлаки то ли не заметили прибывшее к врагу пополнение, то ли решили биться до конца. Их грозное военное рычание не затихало над полем битвы. Однако было видно, что сил на настоящий отпор у защитников леса не хватит. Где-то молодой волкодлак вдруг начинал отступать и, поджав хвост и жалобно поскуливая, покидал гущу сражающихся, ища спасение в кустах. Где-то старый, весь в шрамах волк огрызался все тише, все медленнее реагировал на атаки противника и наконец валился на кучу вражеских трупов не от смертельного удара, а потому что силы покинули его дряхлое тело.
