Шебалин Роман Дмитриевич
Дар
Шебалин Роман
Дар
(рождественская сказка)
- Ты чего орешь?
- Да вот тут Хозяин у меня... вот он...
- А-а-а... а че случилось-то?
- Ну, как... Он сидел и сидел в кресле, хорошее такое кресло, мягкое; сидел - вдруг опустел как-то... словно что-то исчезло, пропало... ушло. Так страшно. Я ему кричу, а он... А тут еще внучка его приехала, - заплакала, а я ее успокоить хотел, а меня она в ванной заперла, там еще трубы разные гудят так... А потом людей понаехало, взяли Хозяина и - увезли куда-то...
- Как ж ты его здеся нашел?
- Ну, его потом на машине повезли, я еще удивлялся: у нас ведь своя машина есть такая красивая, тепло, уютно там, на заднем сиденье я спал обычно, там апельсинами пахнет. Вот я и удивляюсь - его в какой-то вроде чемодана положили, без ручек только, весь в цветах, ёлках, я еще подумал: Новый год, что ли уже - всё в ёлках... и в такую большую машину его положили и повезли. Плохая машина эта новая, пахнет - бр-р-р! - холодная она, непpавильная... А я бежал за ней. Ох, быстро... Потом его в чемодане этом длинном закопали здесь и ушли. А мне страшно... Хозяин-то еще говорил: Тэодор, глянь, зима нонча холодная - эвон как метет. Вот-то я и вою.
- Че ж ты, дурной, воешь?
- Как?! ведь холодно ему... и мне - холодно.
- Глупый ты - вот и воешь. Помер, стало быть, твой хозяин-то и вопить нечего. Вопила здеся одна такая же, пудял называется, вопила-вопила, да и с голоду сдохла.
- Как - сдохла?
- Как-как. Как с голоду дохнут - так и сдохла. Жрать не хотела вопила всё. И сдохла. У ей тоже хозяин здеся закопан.
- А... а зачем их здесь... здеся закапывают?
- Зачем-зачем, люди - вот и закапывают. Это всё кладбище называется. Так-то.
- А - зачем оно?
- Да я и сам не знаю. Глупость тоже какая-то. Тут вообще много таких хозяев закопано. Понимаешь, они помирают, а потом их закапывают. Я вот что полагаю: как их всех закопают, может и до нашего брата доберутся.
- Зачем?
- Ты, дурной, заладил: зачем да зачем. Так вот. Чтоб меньше вопили. Здеся вопить нельзя. Здеся даже люди ходят - шепотом разговаривают.
- Какие люди?
- Да всякие. Как закопают кого-нибудь, а потом сделают такую штуку каменную. И еду ему оставляют.
- Зачем?
- Слушай, а ты дурак совсем. Мы только этой едой и живем. И дед мой тоже. Ты понял? Я смотрю - ты дурной, с голоду помрешь.
- А голод это...
- Жрать это когда нечего. Понял?
- А... а что же тогда?
- Что-что, побегать тут надо - мож чё и отыщется.
- Да - как? нельзя мне... без Хозяина.
- Дак ведь помер он. Вот глупый. Ну и сиди тут, только не вопи громко - и так тоска одна.
- А...
- Отстань!
Вечерело. Редкие посетители, испуганно озираясь по сторонам, торопились уйти, - зачиналась пурга. Холодно, как холодно; - Тэодор поежился. Надо было бы перебраться вон под ту большую елку - может теплее там. Тэодор оглянулся, закрыл, открыл глаза - заснеженные могилы, ограды, деревья и - сама пурга вдруг качнулись и словно поплыли в разные стороны, увеличиваясь и грозя чем-то странным. Тэодор испугался.
"Надо бы под ёлку - там пока усну, а завтра... завтра, может, потеплеет..."
Но бежать не удалось - лапы, замерзшие и непослушные, тонули в глубоком, вязком снегу...
"Что там: люди?! Хозяин?"
Но нет, померещилось...
И лишь только звал в себя снег, кипя и - рассыпаясь; что же со снегом, что? не пушистый, не мягкий, как ране, а - колючий, холодный... Так не бывает.
Ёлка оказалась не так уж и близко: далеко, а теперь, в метели, и вообще непонятно где. Тэодор обернулся. Надо вернуться к Хозяину. "Но где, где же Хозяин?.."
Чья-то тяжелая тень мелькнула из-за сугроба. "Хозяин? нет... кто это?!"
И Тэодор закричал, - вдруг это темноё, вонючее ударило его, рассмеялось... Больно, и потом - взметнувшие невесть откуда елки осыпали снегом и упали вниз, во-внутрь...
- Э, кобель, разбрехался...
- Может и сука, тебе-то...
- Не-э, кобель точно. Хер с ним, тут где-то днем хоронили... Точно пузырь!
- Погодь, я возьму...
- Я сам.
- Эх, один раз живём, Егорыч, скоро-т все помрем.
- Заткнись.
- А что, с нашей-то могилки такой вот и пузырь не возьмут, с водярой... ну-ка, дай сюда...
- Уйди.
- Дай сюда, сука!
- ...
Звон стекла, тугой и противный, и крик - словно вернули Тэодору сознание. Открыв глаза, приподнял голову и увидел этих двух странных людей: один из них, бормоча что-то невнятное, уходит, пошатываясь, в метель, другой же остался лежать - его заносило снегом.
- Ну-ну, чего уставился? - проворчал кто-то из темноты ёлки. Тэодор оглянулся. Это был его новый знакомый уже, видимо, поевший.
- А кто эти... люди?
- А-а-а, это не люди. Я слыхал: алкоголиками кличут...
- А кто они?
- Да тоже вроде нашего брата. Ходят здеся вечерами. Я думал прежде, по молодости, - еду ищут, как мы, ан нет. Они здеся гадость из бутылок своих пьют. Придумают тоже - в эту бутылку и языком-то не пролезть, и лапой... Дурные они.
- А, в бутылках?..
- Не знаю. Глупость. Я было однажды пожрал - так полдня мутило.
- Так это просто вино - я знаю! У Хозяина, когда гости приходят, пьют вино это. А потом - такие все весёлые сразу: песни поют, пляшут.
- Ну да, песни и здеся поют. Вообще я скажу: музыкальное место. Оркестры играют днем, а ночью алкоголики воют.
- А какие они? нехорошие?..
- Самые плохие. Хуже всех. Ходят тут да и убивают друг друга. Я думаю: вот они и перебьют друг друга. И спокойней станет. Эге, ну вот опять, стало быть, убили.
- Да...
- Ну, да, вот лежит. Да сиди ты. А я знаю его. Этот-то еще ничего был, кормил меня как-то.
- Ох...
- Ты чё?
Тэодор вспомнил, что целый день так ничего и не ел. Это был голод?
- А-а, жрать охота. Ладно уж, на, жри. Я это на утро припас, да что уж теперь.
Тэодор понюхал - это была заплесневелая горбушка хлеба.
- А как это... есть?..
- Ты чё?
- А, ладно, я сейчас... сам поищу чего-нибудь.
- А-а-а, ну ищи-ищи, я-то тебя здеся подожду. Найдешь чего, приходи, пожрём.
Тэодор выполз из-под ёлки и - заковылял прочь. Болел бок и мутило... Отойдя на некоторое расстояние, прислушался - услыхал: "э-э, дурной-дурной... побрезговал, вишь, помрет ведь, а такой лохматый..."
Стемнело совсем. Пропала в снегах елка. А могилы, ограды, деревья и небо продолжали рассыпаться. И снег выл, хлестал, ухал - звал, звал к себе, в себя, звал отдохнуть в тиши своей холодной: забыться, уснуть; но утром... утром - найти, надо обязательно найти Хозяина... Хозяина... Но что это? Словно вокруг начало все таять, успокаиваться; снежинки замедлили свой головокружительный бег и - остановились словно. И тело, там в снежной тишине, тоже остановилось и рассыпалось, засыпая...
"Я устал? я засыпаю?.."
Где-то в снегу, за сугробами, мелькнув зыбкими тенями, послышались людские голоса... "Алкоголики... Я засыпаю..."
