Берендеев Кирилл
Предел приближения
Берендеев Кирилл
Предел приближения
Свою новую соседку по этажу я узнал не скоро. Нет, видеть я ее видел и прежде, что говорить, мы въехали в дом почти одновременно, с разницей всего в неделю. Вот только ее квартиру приводили в порядок нанятые рабочие: ставили сантехнику, меняли окна, клеили обои, - так что первое время появлялась она исключительно для того, чтобы дать новые указания одним и рассчитаться с другими, выполнившими свою часть работы. В моих же апартаментах вся эта головная боль только начиналась. И не в таких масштабах, конечно. Сами знаете, стоит купить квартиру в новом доме, потратив на ее приобретение едва не все скопленные деньги, следующие долгие месяцы непременно превращаются в мучительные попытки привести ее в место, пригодное для жилья. Кто-то из моих знакомых, попавших в сходную ситуацию, управлялся с недоделками за полгода, мне же в этот срок не особенно верилось. Воистину, верно говорят, что переезд равносилен пожару.
Я был еще "приходящим хозяином", да и довольно долго им оставался, когда моя соседка уже отпраздновала новоселье. К слову, в довольно узком кругу, в чем мне довелось убедиться лично: как-то вечером, заканчивая свои дела, я не удержался и, заглянув внутрь гостеприимно распахнутой двери, увидел два сдвинутых стола и с десяток персон, восседающих вокруг угощений. Из присутствовавших на празднестве меньше половины годились по возрасту в друзья-подруги моей соседки, остальные, видимо, родственники и знакомые родственников, составляли другую категорию, старше первой лет на двадцать. Задержавшись у двери насколько дозволяли приличия, я оглядел обстановку холла и гостиной - небо и земля, конечно, в сравнении с тем, что выходило у меня - и скоренько отправился к мусоропроводу. На обратном пути скользнул тенью мимо шумно беседовавших гостей в расстегнутых пиджаках и съехавших на сторону галстуках - все платье на них было на редкость дорогим, видимо, ручной работы, - и побыстрее укрылся за дверью, некоторое время еще прислушиваясь к происходящему в коридоре.
После увиденного, оглядываться на свои голые стены не очень-то хотелось.
Когда я уходил, около десяти, кажется, веселье в квартире не потеряв кураж, продолжалось в прежнем ритме. Запирая квартиру, я столкнулся нос к носу с моей новой соседкой; собственно, тогда еще я не предполагал, что все прочие, присутствовавшие на празднике, имели статус гостей. Мы несколько смущенно пробормотали извинения, ее слова я с трудом разобрал - девушка явно взяла на себя лишнее. Еще раз извинившись, она оперлась на мое плечо, дабы не растерять остатки равновесия, и вернулась к все еще гостеприимно распахнутой двери. Оттуда лилась легкая музыка, слышался голос Джо Досена, нестройные голоса гостей, пытавшиеся подпевать ему по-русски, и звон посуды.
В последующие месяца два мы довольно часто встречались в коридорчике. Тому то ли благоприятствовало стечение обстоятельств, то ли, - на это я правда, мало надеялся, -моя соседка всерьез заинтересовалась новым жильцом, деятельным и работящим, старавшимся, по причине экономии средств, все сделать самостоятельно и спешившим с переездом. По договору я был обязан уложиться в определенные временные нормы, в течение которых мне энное число раз бесплатно выделялся транспорт.
Мы встречались, но пока еще не заговаривали. Проходили мимо, каждый по своим нуждам, лишь здороваясь друг с другом так, как это делают, наверное, все соседи. Отмечали тем самым, что знакомы - и только. Когда девушка выходила в коридор покурить, вынести мусор или по какой иной причине, вслед за ней из двери высовывалась любопытная пушистая морда ее любимца: кот внимательно следил за своей хозяйкой, но переступать порог не решался, а стоило мне пройти мимо, и вовсе прятался за вешалкой.
Моей соседке на вид было лет двадцать пять - двадцать семь, примерно столько же, сколько и мне самому. Довольно симпатичная, хотя лицо ее и фигура отличались от общепринятых стандартов красоты, - некой ширококостностью, резкостью линий, практически не затушеванных, как это присуще женскому полу. И, тем не менее, эта угловатость черт, высокие скулы, широко расставленные миндалевидные глаза и твердый подбородок, обладали определенным шармом. Быть может, из-за непривычной фактурности лица, а не по иным причинам, но ведь все необычное, как известно, притягивает. Фигура моей соседки, насколько позволяли разглядеть ее мешковатые спортивные костюмы, которые она предпочитала носить, походила на подростковую: широкие плечи, как у пловчихи, небольшая грудь, и узкие талия и бедра, скрытые широким джемпером или хабэшной кофтой. Изредка, в начале дня, она могла появиться в обтягивающем топике, нескромно открывающем плоский мускулистый живот, в котором, увы, не было ничего эротического. Как и не было ничего возбуждающего в том, что она, по-моему, никогда не носила нижнего белья - или все же колышущиеся в такт походке под тонкой тканью груди лишь одному мне не волновали воображение.
Этим отсутствием эротизма она напоминала мне иногда Любовь Орлову. При первой нашей встрече мне подумалось, что это, будто высеченное из мрамора, повторюсь, по-своему красивое, не лишенное притягательной силы, лицо еще долго будет сохраняться в неизменности, лишая собеседника возможности с ходу определить истинный ее возраст. И более всего сбивать будут глаза, бесцветно серые, могущие принадлежать и мечтательной девчушке-подростку, и женщине преклонных лет, вспоминающей былое.
Ее глаза без возраста и манили и отталкивали меня, я старался отводить взгляд, не смотреть в их бесцветную пустоту, - и поневоле встречался с девушкой взглядом.
Видимо, не одного только меня смущали ее серые глаза. Но притягивали безоглядно, кажется, одного лишь человека, и он, вернее, она, единственная из подруг, кто навещала мою соседку, находила в них что-то иное, что заставляло ее подолгу всматриваться в лицо моей соседки со странным выражением, понять которое поначалу я не мог. Должно быть, у нас с ней было разное зрение.
Они составляли полную противоположность друг другу; наверное, так и должно быть в тесной дружбе - более притягиваются люди видящие в ком-то продолжение своих черт, принявших, под воздействием иной натуры, другое обличье и развитие; подобные изменения, действительно, могут заворожить, как мне кажется, всякого. Как притянули, в конце концов, и меня. Собственно, в этом мне следует быть признательным исключительно характеру подруги моей соседки. Больше месяца мы, проходя мимо, лишь здоровались, не удосужившись перемолвится лишним словечком, стоило же появиться Маше - так звали подругу - как она немедленно познакомила нас.
