- Стентон, - осторожно позвал я. - Что вы видите?
Он сделал знак рукой, призывая меня к молчанию.
Я повернул голову, чтобы взглянуть на свою жену, и чуть не вскрикнул. Эдит лежала на боку. Ее лицо, выглядевшее несколько карикатурно из-за респиратора, закрывавшего ей нос и рот, было обращено наверх, в сторону луны. Она снова спала глубоким сном.
Я опять повернулся, чтобы окликнуть Стентона, и, случайно скользнув взглядом по вершине лестницы, остолбенел от изумления. Лунный свет стал непрозрачным: он, казалось... как бы это выразиться... свернулся... как сворачивается молоко. Сквозь него бежали маленькие искорки и прожилки ослепительно яркого огня. Какие-то странные вялость и апатия, непохожие на сонливость предыдущей ночи, навалились на меня. Скованный по рукам и ногам, я не мог даже помыслить о том, чтобы пошевелиться. Я пытался крикнуть Стентону.. я не мог даже двинуть губами. Гудвин, я не мог даже перевести взгляд в другую точку.
По счастью, Стентон оказался в поле зрения моего неподвижного взгляда, и я видел, как он, прыгая по ступеням, направляется к входным воротам. Мне показалось, что это странное, похожее на свернувшееся молоко свечение поджидает его. Стентон вошел в сверкающий туман... и скрылся у меня из глаз.
Наступила такая тишина, что я слышал удары своего сердца. Прошло несколько секунд и словно хлынули звонкие струйки дождя, заставляя сердце радостно и учащенно биться и тут же сжимая его крохотными ледяными пальчиками... а потом... из внутреннего дворика до меня донесся, прорезав лавину тренькающих звуков, голос Стентона: дикий крик... нет - вопль, наполненный чувством безмерного блаженства и невыносимого ужаса!
И опять наступила тишина...
Я силился разорвать опутавшие меня узы и не мог... даже опустить веки; глаза, сухие и воспаленные, мучительно болели.
А потом, Гудвин, я в первый раз в жизни увидел то, что не поддается никакому описанию!
Мелодичный перезвон стал еще громче. С того места, где я сидел, была видна подворотня и базальтовые ворота над ней, разбитые и покоробленные, они возвышались над стеной футов на сорок - совершеннейшие развалины, абсолютно неприступные.
Из подворотни во все стороны брызнули лучи яркого света. Он нарастал, становясь все интенсивнее, он лился бушующим потоком... и из этого потока света вышел Стентон!
Это был Стентон. Но Боже... Что за вид!
Сильная дрожь сотрясла тело Трокмартина.
Я ждал продолжения... не в силах пошевелиться...
ГЛАВА 5 ЛУННАЯ ЗАВОДЬ
- Гудвин, - Трокмартину наконец удалось справиться со своими чувствами, - я могу описать его, разве что предложив вам вообразить себе свет как живое существо - вот в каком виде Стентон появился передо мной. Свет переполнял его и изливался через край. Сияющее облако крутилось вокруг Стентона, пронизывая его насквозь огненными вихрями, светящимися щупальцами, сверкающимися и блистающимися спиралями.
Лицо Стентона излучало такой необыкновенно сильный восторг, что его не смог бы вынести ни один живой человек, и в то же самое время непередаваемая скорбь омрачала его; я бы сказал, что его лицо вылепили, работая в мире и согласии, одной рукой Господь Бог, а другой - сам Сатана. Вы уже видели, Гудвин, такое выражение на моем лице, но вы даже не можете себе представить, в какой сильной степени лицо Стентона отражало эти нечеловеческие чувства. Широко раскрытые глаза Стентона неподвижно уставились в одну точку, будто он заглянул к себе в душу, увидел там сразу и адскую бездну и райские кущи!
В свечении, со всех сторон охватившем Стентона и наполнявшем его изнутри, виднелось нечто вроде постоянно меняющего очертания ядра, и эта, напоминавшая по форме человеческую фигуру сердцевина, то растворяясь в сияющей дымке, то концентрируясь снова, пронизывала тело Стентона крутящимися вихрями. При каждом таком проходе оно содрогалось и испускало волну пульсирующего света. Я заметил, что поверх светящейся туманности, разделяя ее беспрестанное движение, спокойно и безмятежно перемещались семь небольших шаров, окрашенных в различные цвета: они походили на семь маленьких лун, плывущих над облаками.
Потом Стентон быстро поднялся... взлетел как на крыльях на вершину неприступной стены и пошел вдоль нее. Сияние ослабло, почти слившись с лунным светом, мелодичное позвякивание стало затихать. Я снова попытался пошевелиться. Слезы, скатываясь из-под неподвижных век, заливали мне лицо, и это приносило некоторое облегчение моим измученным глазам.
Я уже сказал, что мой взгляд был прикован к одному и тому же месту. Да, так оно и было, но боковым зрением я все-таки мог видеть краешек дальней стены. Казалось, прошли столетия, и вот над ней начал разгораться свет. Вскоре в поле моего зрения вплыла человеческая фигура: это был Стентон. Медленно удаляясь, шествовал он по гигантской стене, но даже на таком большом расстоянии я мог разглядеть, с каким торжеством извивались вокруг него сияющие спирали, пронизывая тело несчастного Стентона; скорее чувствовал, чем видел его экстатически-восторженное лицо в ореоле семи разноцветных лун.
Взметнулся вихрь хрустальных звуков... и Стентон пропал. И все это время серебряный огонь, затмевая лунные лучи, изливался с лунного дворика, как будто там вдруг забил источник света. Как ни странно, у меня сложилось отчетливое впечатление, что этот огонь целиком и полностью зависит от лунного света.
Наконец луна приблизилась к горизонту; прозвучал оглушительный взрыв звонких ноток; раздался второй, и последний крик Стентона, как слабый отголосок первого... Снова мягкий вздох со стороны внутренней террасы.. И полная тишина!
Свет потускнел, луна скрылась с горизонта, и ко мне внезапно вернулись жизненные силы и способность двигаться. Я помчался по лестнице, перепрыгивал через ступени, пробежал сквозь подворотню и прямым ходом бросился к серому камню. Он был закрыт, да я и не сомневался, что он будет закрыт.
На самом ли деле я услышал, или мне показалось, но из-за камня, как будто бы с очень большого расстояния, прозвучали слабые отголоски торжествующих выкриков.
Я побежал назад к Эдит. Она очнулась, едва я прикоснулся к ней, и, приподнявшись на локте, посмотрела на меня блуждающим взглядом.
- О Дейв, - сказала она. - Я опять все проспала...
Она увидела отчаянное выражение моего лица и вскочила на ноги.
- Дейв, - крикнула она. - Что произошло? Где Чарли?
Я долго не мог справиться с обуревавшими меня чувствами. Затем я все рассказал ей. Остаток ночи мы просидели возле костра, взявшись за руки, словно двое испуганных ребятишек.
Неожиданно Трокмартин простер ко мне руки, - Уолтер, дружище! воскликнул он. - Не смотрите на меня так, будто я спятил. Это все правда, чистая правда! Подождите...
