Подобно лисе, почуявшей ход в курятник, Костя начал руками быстро разгребать траву. Долго работать ему не пришлось. Самое страшное предположение подтвердилось. Букет действительно украшал импровизированную могилу.
* * *
Каким образом он скатился с горы сена, Костя не заметил. Когда он немного пришел в себя, то стоял уже возле выхода из жуткого сенника. Костя широко вобрал в легкие воздух. Как хорошо было на воле! И чего это Пенкина понесло в этот дурацкий сенник? Если это Пенкин, конечно.
Все остальные проблемы отодвинулись на второй план: американцы, столовая. Что значат эти мелочи перед трупом чужака, зарытом чьими-то безжалостными руками на чужом сеновале?
Итак, начинаем: в первую очередь надо найти незнакомку, заманившую беднягу на сеновал и хозяина этого самого сеновала. И, кстати! Следов насильственной смерти с первого взгляда нет. А что, если Пенкин умер своей смертью? Это и надо выяснить в первую очередь. Комаров в очередной раз пожалел, что у него нет напарника. С одной стороны, необходимо было срочно идти за машиной – труп надо было доставить в райцентр и вообще, донести сей неприятный факт до ушей районной прокуратуры. С другой – бросать труп без надзора тоже не следовало. Кто знает! Виктор Августинович приводил примеры десятков случаев, когда труп бесследно исчезал с места преступления. На мгновение в его голове мелькнуло воспоминание, как, одурев от растерянности, тащил он бесчувственное тело через все село в прошлый раз. Но эта мысль отлетела так же быстро, как и возникла. На ошибках учатся. И Комаров не был исключением в этом замечательном правиле.
Костя наморщил лоб, немного постоял без движения. Спустя пару минут, морщины на его лбу разгладились, а рука поднялась и бесцеремонно хлопнула своего хозяина по макушке. Костя присел, достал из заднего кармана джинсов потрепанный блокнот с маленькими, полупрозрачными Симпсонами на каждом листочке и торопливо что-то начеркал. Потом свистнул Мухтара и аккуратно сложил записку.
Мухтар проигнорировал зов хозяина.
– Ко мне, – еще раз крикнул Костя и даже притопнул ногой от нетерпения.
Мухтар продолжал что-то смачно жевать. Его небольшой, каплеобразный хвостик чуть подрагивал от удовольствия.
– По дороге траву щипал, – разозлился Костя, – пока я труп искал сено наворачивал, и теперь еще и записку отнести не хочет! Обжора! Точно овчаренка заведу. Немецкого, из питомника.
В подтверждение серьезности своих намерений Комаров схватился обеими руками за хвост питомца и со всей силы потянул его на себя. Козел обиженно мекнул и повернул голову с тяжелыми, солидными рогами.
– Фу, Мухтар, фу, – крикнул Костя.
Изо рта напарника свисало что-то длинное, противное, непонятное. Костя уже смирился с мыслью о том, что Мухтар довольно непривередлив в пище. И даже немного уважал его за это. Ведь именно из-за своего нездорового пристрастия к окуркам Мухтар направил на верный след своего хозяина в прошлый раз. Но окурки, по крайней мере, имели в своей основе растительное происхождение, что не совсем противоречило логике. А что же соблазнительного нашел козел в этой длинной, разноцветной кишке, которая одним концом уходила в сено, а другим – в рот Мухтара?
Наконец Комаров выволок неразборчивое в еде животное на свет и внимательно, но не прикасаясь руками, рассмотрел неопознанную кишку. Вздох облегчения с громким звуком вылетел из его грудной клетки. Этой кишкой подозрительного окраса оказались обычные бусы. Не совсем, правда, обычные. Начать с того, что длина их, по крайней мере, была метра два, не меньше. Во-вторых, вся нитка была собрана из бусинок разного калибра, ценности и фактуры. Здесь были и черноморские ракушки, окрашенные в яркие, кислотные цвета, и редкие вкрапления черного, с переливами, чешского хрусталя, и грубоватые деревянные кругляшки, и засохшие ягоды рябины, и мумифицированные еловые шишечки.
– Где-то я уже видел эти бусы, – тихо, только для себя произнес Костя.
Он закрыл глаза. Его память вытащила бусы из желудка лже-травоядного и перенесла их в то место, где Костя увидел их в первый раз. Постепенно рядом появлялись другие предметы, которые ранее соседствовали с бусами, их окружали стены, запахи и живые существа.
– Вспомнил! – ликующе воскликнул Костик, – вспомнил…
Эти бусы он видел на экс-актрисе Ариадне Савской. Актриса жила в Но-Пасаране обособленно, почти ни с кем не общалась – и вовсе не из-за угрюмого и нелюдимого характера. Просто, по ее показаниям, в зените славы она была не то примой Большого театра, не то ведущей актрисой «Современника». Статус просто не позволял ей якшаться с некультурными и грубыми пасаранцами. Вот Костик ей понравился. Она даже пробовала чуть-чуть пособлазнять его, но все старания шестидесятилетней увядшей феи разбились о неопытность и юность нового участкового.
Не приносила популярности Савской и ее мерзкая по характеру французская болонка Мальвина. Мало того, что эта гадость страдала клептоманией и волокла к себе под крыльцо все, что не было приколоченного к земле пятидюймовыми гвоздями, но она еще и позволяла себе нападать на тихих и незлобливых но-пасаранских мужиков и кобелей.
Да и настоящего в имени актрисы было только отчество. В паспорте она была записана не как Ариадна Федоровна Савская, а как тривиальная Зинаида Федоровна Петухова.
Бусы являлись частной собственностью, и, можно сказать, собственноручной эксклюзивной поделкой Ариадны Федоровны. Это Костя мог подтвердить даже под присягой.
Вытащить из козла проглоченные бусы Комарову не удалось. Он решил отрезать ту часть, которая волочилась по земле, а потом, спустя время, необходимое для пищеварения, добыть и остальные. Несъеденная часть бус оказалась длиной три метра двадцать четыре сантиметра.
Мухтар, наконец-то, перестал дуться на то, что Комаров не дал ему до конца насладиться трапезой и позволил спрятать за ошейник записку.
– Вперед, Мухтар, – скомандовал Костя, – отнеси записку в ФАП, фельдшеру.
Мухтар немного подумал, наклонил голову и вопросительно уставился на хозяина.
– Ты что, не понимаешь? Ну вперед, иди, беги, понял?
В глазах козла появилось слегка осмысленное выражение.
– Молодец, понял, – обрадовался Костя, – а теперь запоминай, куда: в фельдшерско-акушерский пункт, к фельдшеру. Он прочитает записку и позвонит в райцентр. Или сам приедет на «Скорой». Понял? Ну ФАП, больные там лежат всякие, стонут.
Костя изобразил, как стонут больные в ФАПе. Нижняя челюсть Мухтара немного отвисла, брови, вернее,то место, где эти брови должны быть у человека, приподнялись, а глаза приняли сострадательное выражение.
