Всего шесть лет назад Лейн был убежденным агностиком. Но первое же путешествие в космос преобразило его, изменило совершенно. Обогащенный новым опытом, вдребезги разбившим все прежние взгляды и представления, Лейн осознал, как ничтожен человек перед устрашающе многоликой и необъятной Вселенной и как нуждается он в спасительной соломинке, способной удержать на плаву посреди бушующего космического океана.
Парадоксальный случай, связанный с обращением Лейна, часто вспоминался ему впоследствии: один из товарищей по экспедиции, человек ранее невероятно благочестивый, по возвращении из космоса напрочь отрекся и сделался совершенным атеистом...
Все это промелькнуло перед мысленным взором, пока Лейн обсасывал хозяйкин палец. Затем, подчиняясь ее жесту, окунул в смесь собственный и сунул в рот Марсии.
Томно зажмурив глазки, она нежно облизывала палец. Когда Лейн потянул его, решив, что хорошенького понемножку, Марсия придержала руку. Лейн не настаивал, опасаясь обидеть хозяйку. Возможно, так полагалось в соответствии с ритуалом.
Но чуть ли не экстатическое выражение, написанное на лице Марсии, поставило землянина в весьма нелегкое положение. Хозяйка сосала его палец, как изголодавшийся младенец — материнскую грудь. И Лейн не выдержал — не видя никаких признаков скорого завершения церемонии, он неторопливо, но настойчиво освободил руку. Широко распахнув глаза, Марсия вздохнула, но смолчала. И занялась угощением.
Густой горячий суп, напоминавший по консистенции похлебку из планктона, столь популярную нынче на изголодавшейся Земле, — только без привкуса рыбы, — оказался восхитительным на вкус и весьма сытным. Коричневые булочки походили на ржаной хлеб. Мясо десятиножек оказалось не хуже крольчатины, но чуть слаще и с каким-то незнакомым резковатым запахом. Лишь разок Лейн отщипнул от листвы в салате, но и этого показалось ему с избытком: дыхание перехватило, он поперхнулся, на глазах проступили слезы. Хозяйка встревоженно наблюдала, как Лейн поспешно запивал салат вином. Он успокоил Марсию вымученной улыбкой и более к салату не прикасался. А выдержанное вино не только охладило пылающее горло — в свою очередь оно огнем прошло по жилам. Осторожно, к этому напитку следует умерить пыл, приказал себе Лейн. Но как-то незаметно для себя осушил и второй стакан.
Крепкое питье ударило в голову: стены поплыли, и Лейна охватило безудержное веселье. События уходящего дня: горе по утопшим в болоте товарищам, собственное чудесное избавление от, казалось бы, неминуемой гибели, случайная атака десятиножки, неутоленное любопытство по поводу происхождения Марсии и местонахождения ее соплеменников — все это, вместе взятое, то ли повергло Лейна в умственный ступор, то ли наоборот — вызвало в нем желание слегка побуянить.
Покачиваясь, Лейн поднялся и, чтобы занять себя чем-нибудь полезным, предложил свою помощь в мытье посуды. Хозяйка отрицательно помотала головой и сложила все в мойку. А Лейну в голову пришла новая идея: почему бы и не смыть сейчас липкий пот и ароматы двухдневного перехода? Распахнув дверь в душевую кабинку, он обнаружил, что одежду там повесить негде. Разгоряченный вином и утомленный тяготами прошедшего дня, а также памятуя, что Марсия в конце концов вовсе не женщина, Лейн стал решительно сбрасывать с себя все прямо посреди комнаты.
Марсия наблюдала, и ее глаза с каждым снятым покровом округлялись все сильнее. Под конец, всплеснув руками, она ахнула и отшатнулась. Лицо ее побелело.
— А что тут такого? — буркнул Лейн, дивясь, что же в нем могло вызвать подобную реакцию. — Мне тоже, в конце концов, не все в тебе нравится.
Марсия вытянула дрожащий пальчик и спросила о чем-то взволнованным голосом. Возможно, немалую роль сыграло разгулявшееся воображение, но Лейн мог побожиться, что она с интонациями парламентского спикера поинтересовалась:
— Уж не болен ли ты? Этот нарост часом не злокачественная опухоль?
Чтобы объяснить хозяйке что к чему, Лейну явно недоставало слов, а демонстрировать функции органа в действии было как-то не с руки. Вместо ответа землянин малодушно укрылся в душевой кабинке, тщательно прикрыл за собой дверку и утопил в стене крановую кнопку. Горячая вода, свежий аромат мыла, легко растворяющего въевшуюся в кожу грязь, освежили и тело, и мысли — и малость отрезвили. Под тугими горячими струйками спокойно размышлялось о том, что в спешке было упущено.
Во-первых, придется выучить язык Марсии или же научить ее английскому. Одно, впрочем, не исключало другого. И еще в одном Лейн был совершенно уверен: ее намерения по отношению к нему, по крайней мере до сих пор, вполне миролюбивы. Когда Марсия допустила Лейна к причастию, вела себя она достаточно искренне. И у землянина не складывалось впечатления, что среди духовных традиций ее народа может наличествовать ритуал разделения вина и хлеба с приговоренным к казни.
Чувствуя себя куда свежее, но все же утомленный тяготами дня и коварным напитком, Лейн, выйдя из душевой, досадливо потянулся за своими грязными шортами. И просиял. Пока он плескался под душем, его одежда женскими заботами успела стать совершенно чистой. Марсия, не обратив никакого внимания на его просветлевшую от приятного сюрприза физиономию, с мрачным видом махнула рукой в направлении кровати: устраивайся, мол, и почивай. Сама же, вместо того чтобы улечься, подхватила корзинку и выбралась в туннель. Лейн самовольно последовал за ней; заметив сопровождение, Марсия только пожала плечами.
Выбравшись из туннеля в основную трубу, на этот раз совершенно темную, Марсия зажгла фонарь. Его луч пробежался по потолку, выхватывая из темноты угасших — видимо, крепко спящих — светляков. Десятиножек в поле зрения на этот раз не было.
Марсия направила лучик на протоку, и Лейн заметил, что рыба-насос продолжает свою нескончаемую работу. Землянин придержал руку Марсии с фонариком и свободной рукой выудил животное из канавы. Это потребовало некоторого усилия; перевернув рыбу, Лейн понял почему: с ее брюха свисала обмякшая мембрана. Стало понятно, почему довольно бурный поток не сносит этих тварей — мембрана служит мощным присоском, позволяющим надежно прилепиться к гладкому дну канавы.
Несколько обеспокоенная поведением Лейна, Марсия вырвала руку и быстро двинулась по туннелю. Землянин поспешил следом. Вскоре они приблизились к отверстию, так встревожившему Марсию во время предыдущей прогулки по трубе. Пригнувшись, марсианка нырнула туда — на этот раз абсолютно без волнений. Напоследок указала лучиком на угловатую груду десятиножек по одну сторону от входа. Те самые здоровенные твари, что вроде бы исполняли обязанности часовых, теперь спокойно дрыхли на своем посту.
