Магистр сразу же, словно у него подломились ноги, опустился на четвереньки. Некоторое время он стоял так, уткнувшись лицом в правое предплечье. Наконец ему с трудом удалось снова встать на ноги и сбросить с головы*куколь схимы*. Перешагнув через труп Зверя, он, пошатываясь, пересек поляну и добрался до лужицы с мутной зеленой водой, которую приметил у вывороченных корней древней, покрытой пятнами лишайника ели. Раздвинув руками ряску, Михаил набрал в ладонь мерзко пахнущей воды и остудил пылающее лицо. Больше всего на свете ему хотелось упасть на бок и провалиться в беспамятство, но делать этого сейчас не следовало ни в коем случае – вскоре ему предстояла схватка с экзекуторами. Впрочем, экзекуторы не могли находиться слишком близко, иначе чуткий и подозрительный Зверь засек бы их еще на подступах и не пошел на контакт с Михаилом, поэтому у магистра еще было время, чтобы достойно подготовиться к встрече.
С самого начала он понимал, что самоотверженного глупца, решившегося на психологическую блокаду и постороннее вторжение в свой мозг, чтобы сразиться с Лордом Евронимусом, темные в живых не оставят. Он прекрасно понимал, что увеличенная в несколько раз магическая мощь, заключенная в его сознании и позволившая ему уничтожить Антихриста – слишком опасный соблазн для всякого посвященного и что Архонты наверняка отдали приказ о физическом устранении Магистра Нергала после того, как он сломает Зверя. Однако Михаил сознательно пошел на огромный риск, ибо в случае успеха выигрыш мог быть фантастическим. И он выиграл – использовав в битве со Зверем лишь часть своих новых, поистине безграничных возможностей, что уже само по себе было чрезвычайно рискованно, Магистр сохранил после схватки достаточно энергии, чтобы сразиться с экзекуторами, виртуозными убийцами, но слабыми магами, и отправить их в Гулкую Пустоту вслед за Антихристом. Ну, а потом… Михаил обессилено зажмурился от сладостных перспектив, которые открывало ему новообретенное могущество. Возможность уничтожить и темную, и светлую верхушку посвященных. Возможность стать единственным человеком Силы на планете. Возможность самому стать демиургом, играющим судьбами этого мира.
С противоположного конца поляны донесся тихий завывающий вздох. Тяжело дыша и с трудом передвигая ноги, Михаил вернулся к поверженному противнику и присел рядом с ним на корточки. Зверь уже снова был в сознании, однако в его лице не осталось ничего осмысленного. Он лежал на спине и широко раскрытыми глазами смотрел на луну, ползущую среди туч, словно чудовищный жук. В его голове больше не было маниакальных идей и запретных знаний – там оставались лишь простейшие рефлексы и желания. Разум Зверя сейчас блуждал в Гулкой Пустоте, и выбраться оттуда у него не было никаких шансов. Магистр тщательно обшарил карманы плаща противника: зажигалка, складной нож, темные пентакли, несколько пакетиков пресервов – все это пригодится, когда ему придется выбираться из тайги. Он потерял слишком много сил в схватке и потеряет ещё какое-то количество энергии, уничтожая экзекуторов, поэтому проделать многодневный путь до человеческих поселений тем же способом, каким пришел сюда Зверь, на чистом энтузиазме и силе воли, во имя аскезы, ему было не под силу. Ему придется не пересекать тайгу прогулочным шагом – ему придется выживать в тайге, поэтому любой подобный предмет был сейчас для Михаила на вес золота.
Очистив карманы Евронимуса, магистр не отказал себе в удовольствии еще раз перешагнуть через его безвольное тело и, двинувшись в чащу леса, с наигранным пафосом громко произнес:
– Теперь я – Бог!
Это прозвучало лаконично, солидно и убедительно. И да не будет у тебя больше других богов, кроме меня, человече. Прекрасный слоган для агитационной листовки на очередных выборах верховного аркана Таро.
Остановившись на границе лунного света и тени, магистр оглянулся и бросил последний печальный взгляд на распростертое тело бывшего претендента на мировой престол. Как ни странно, он тоже ощущал странную грусть и смятение, глядя на оболочку человека, которому не хватило совсем чуть-чуть, чтобы стать божеством. Видимо, он тоже был не лишен определенной сентиментальности.
Впрочем, какие пустяки. Зверь стал мясом для Бога. Звери испокон веков даны нам в пищу.
Евронимус бездумно коснулся рукой своего лица и неловко размазал по нему струящуюся из носа кровь.
Запиликавшее было голосистое насекомое вновь испуганно умолкло. Михаил сделал шаг вперед, но ноги почему-то отказывались его держать. Тяжело обняв ствол старой сосны, обдирая ладони о ее чешуйчатую шкуру, пачкая руки густой янтарной смолой, магистр начал медленно сползать на усеянную пожелтевшей хвоей землю. Что-то было не так. Реальность расползалась под его пальцами, словно нагретая резина. Небо опустилось совсем низко, пространство начало все быстрее и быстрее закручиваться вокруг Михаила, вызывая нестерпимую тошноту. И магистр хрипло закричал, ибо понял, что все-таки проиграл. Он в отчаянии поднес ладонь ко рту и наполнил ее черной кровью из носоглотки.
Те, кто копался в его мозгах, наверняка предвидели ситуацию, при которой пациент сумеет не только победить сильного противника, но и выйти из-под контроля Ордена. На этот случай они заложили в подсознание восстановившего свою личность сатанинского магистра программу самоуничтожения, которая приводилась в действие определенными кодовыми фразами. Теми же самыми кодовыми фразами. Возможно, от ключей, произнесенных посторонними людьми, магистр мог бы себя обезопасить, бесследно затерявшись на просторах Евразии, но от одной из коротких реплик, которая никак не могла прозвучать из уст великосхимника Михаила, но которую, по мнению темных, почти наверняка должен был произнести обуянный гордыней Магистр Нергал, он уберечься не сумел.
Исчезнувшего из таежного монашьего скита насельника Михаила так и не нашли. Не обнаружили и тела Зверя Евронимуса, самозваного демиурга, одного из длинной вереницы тех, кто когда-либо пытался переделать мир по образу и подобию своему. Кроме того, в элитном римском нейрохирургическом госпитале в одну ночь скончались, не приходя в сознание, четыре уважаемых человека, лежавших в коме в соседних одиночных палатах – профессор Московского университета, блестящий южнокорейский психоневролог международного уровня, президент американской транснациональной корпорации и скромный библиотекарь из Австралии. Разумеется, никому, кроме Внутреннего круга, и в голову не пришло увязать все эти трагические события между собой.
А еще через несколько дней в своей келье повесился сосед Михаила, келейник Варфоломей, неудавшийся киллер и неудавшийся монах, разум которого не смог вынести тягостной атмосферы темной силы, оставшейся после грандиозной битвы двух высших магистров.
