— Господин Штейн? — спросил пухлый.
— Да, — согласился я.
— Это твоя мастерская?
— Да, — я был максимально краток.
— Все, что здесь находится, принадлежит тебе?
— Нет, — нахально заявил я и был совершенно прав, — все эти машины не мои.
— Не уворачивайся! — вмешался смуглый. — Все приборы, что находятся в твоем кабинете, — твои?
Вопрос был более, чем идиотский для стражников. Те сначала взяли бы меня, а потом стали выяснять, чья станция спрятана в моем кабинете. Да и говорят эти двое странно. Чиновник — как бывший американский еврей, а смуглый — как уличный хулиган.
— Я давно не заходил в мой кабинет, — сказал я. — Там не было ничего незаконного, никаких лишних приборов. Возможно, мне что-то подложили. Я гражданин Соединенных Штатов, и я хочу связаться с американским консулом.
— Из кабинета, — сказал смуглый, — из кабинета позвонишь. Пойдем в кабинет.
В дверях появился еще какой-то посторонний человек. Я решил, что отсюда легче бежать, чем из кабинета. Если Веред еще в машине за рулем…
Пухлый не был стражником. Я вырубил его легко, как ребенка. Смуглый же двигался быстрее молнии. Вначале меня спас открытый капот «Субару», а потом гаечный ключ, от которого мой противник не успел увернуться. Третьего я ударил ногой в прыжке и выскочил из мастерской. Смуглый отставал от меня метра на три. Веред сидела в машине и, судя по всему, еще не поняла, что происходит. Рядом с «Маздой» стояла, радуясь жизни, высокая солдатка-эфиопка с укороченным автоматом на плече.
— Террористы! — крикнул я солдатке, — Арабы!
Смуглый «террорист» выскочил за мной следом. Солдатка сорвала с плеча автомат. Я прыгнул к своей «Мазде» и, в тот момент, когда пролетал мимо солдатки, дуло автомата ударило меня в солнечное сплетение. Я не мог не согнуться. Чем меня ударили сверху, я уже не видел.
Говорили на английском.
— … хотя бы по колесам.
— Через пять минут здесь была бы полиция.
— А ты думаешь, рабочие полицию не вызовут?
— Конечно нет. Я им сказал, что мы из полиции и показал удостоверение.
— Они поверили?
— Почему нет?
Я делал вид, что нахожусь без сознания. Из боязни выдать себя, даже не попытался проверить, как меня связали. Куда важнее было разобраться в происходящем. Можно было дать голову на отсечение, что меня взяли не стражники. Но тогда кто?
— Взрывчатку положил?
— Да, но я хотел бы кое-что снять.
— Нет времени. Эта его девица может вернуться с их людьми.
— Но послушай, тут есть такие блоки, которые даже невозможно представить. Эти сволочи ушли далеко вперед. Кто их финансировал?
— Все узнаем. Главное — доставить этого Штейна. Он все расскажет.
«Неужели Британия? — подумал я. — Ведь совсем недавно про них вспоминал. Не может быть. В Лондоне до сих пор по несколько суток не бывает электричества. Да и белых там — раз-два и обчелся. Тогда Америка? В их английском проскакивают некоторые испанизмы. Федерация Южных Штатов? В Хьюстоне, говорят, сохранились шикарные космические лаборатории. Но тогда непонятно присутствие негритянки, замаскированной под солдатку-эфиопку. Федералы не жалуют черных и вряд ли пускают в прошлое. Тупик».
— Поставь взрыватель на десять минут.
— Ну, если ты настаиваешь…
— Настаиваю.
— Все чисто, — донесся издалека знакомый голос смуглого. — Несите.
Смуглый говорил с безусловным ивритским акцентом. А нести, очевидно, должны были меня. Потому как подхватили и понесли. Шайтан! Они же собираются взорвать мою темпо-станцию. Если это не Стража, то зачем взрывать станцию? Я ее три года делал, миллионы угробил.
Я открыл глаза. Меня уже поднесли к выходу из мастерской.
— Не взрывайте…
Завершить фразу не удалось. Чья-то рука нажала мне на сонную артерию, и я отключился.
Какая-то сволочь хлестала меня по щекам. Совсем недавно, кажется вчера, я сам занимался этим увлекательным делом. Смысла притворять не было. Я открыл глаза. Руки затекли, но связаны не были. Ноги тоже. Я с трудом сем и огляделся. Ко мне почти вернулось хорошее настроение. Картина была прелюбопытная. Я сидел в углу комнаты. Напротив (это он меня хлестал, сволочь) стоял смуглый. На расстоянии, у стены строем стояло четверо мужчин: «налоговый инспектор» и трое крепких породистых ребят. Но украшала композицию парочка в другом углу комнаты. Негритянка и Веред. Моя бывшая пленница, ныне помощница, стояла за «солдаткой». Обе руки у девушки были задействованы. Левой она сжимала огромный десантный нож, прижатый лезвием к горлу негритянки, а правой — пистолет, направленный в сторону четырех мужчин у стенки. Каким нелегким путем Веред добралась до такой удачной мизансцены? Хорошие профессионалы служат в Страже.
— Собери оружие с этих, — Веред сделал жест пистолетом. Могла бы и не объяснять.
Я начал обыск с пухлого и замучался искать. Ничего! Да я с первого же удара понял, что ни драться, ни стрелять этот человек не может. И вообще, предпочитает держаться подальше от оружия. У одного из парней я забрал пистолет. Израильский, «Йерихо», но выглядит так, словно ему сто лет. У двоих пистолетов не было, зато обнаружились какие-то странные штуковины с узкими круглыми рукоятками и плоскими, многослойными, прямоугольными… излучателями, что ли? Я повертел одну штуковину перед глазами, на рукоятке обнаружилась кнопка, идеально подходящая под большой палец. Я поискал взглядом что-либо в комнате. Пусто, на удивление пусто. Только стулья и телевизор на тумбочке. Я направил загадочный предмет на стул, нажал на кнопку.
— Бззззак! — предмет в моей руке дернулся, но не сильно. Длинная электрическая искра соединила плоскую поверхность и металлическую ножку стула.
— Ты видела такое? — спросил я у Веред.
— Нет. — Девушка не могла тратить время на фокусы, она была занята делом. — Обыщи этих двоих тоже.
Я обыскал. У смуглого был маленький пистолет неизвестной конструкции. А у негритянки — целый арсенал. Маленький пистолет сзади за поясом, второй такой же — у щиколотки. Тонкий гладкий и острый двадцатисантиметровый металлический штырь — в левом рукаве. Моток тончайшей стальной нити с миниатюрными рукоятками на концах — в нагрудном кармане. Такой горло резать — сплошное удовольствие, бр-р-р.
— Я ее боюсь, — сказал я Веред после обыска, — она же просто убийца-профессионал. Поди догадайся, какое ее оружие я пропустил при обыске.
— Надо ее убить, — хладнокровно сказала Веред. — И еще троих. Ни к чему таскать с собой много народу. А двое нам все скажут. За себя и за остальных.
Рационально мыслит девушка. Аж мороз по коже от такого рационализма. Но глупо, что она этих ребят напугала. В тупиковой ситуации они могут стать опасны. Тем более, их шестеро, а нас только двое.
