— Мы за такие дела платим детективному агентству. Если Лейк не замешан, одно дело; если да, он, возможно, участвует в деле Пранджа. Тогда придется действовать осторожнее.
Они возвращались не через ломбард в подвале, но обошли вокруг квартала. Эрскин улыбнулся Блейку.
— В лисьей норе несколько выходов. Вам придется узнать их все.
— У вас серьезная база. Не трудно было ее готовить?
— Не очень. В мирах, которые мы часто посещаем — для торговли или изучения, — у нас есть постоянные базы, на которых работают наши люди под надежным прикрытием. Это временное помещение, но оно совпадает в пространстве с одной из наших баз; так как тут размещался склад, нам легко было сделать внутренние изменения.
Эрскин провел Блейка в грязный вестибюль небольшого общественного здания. Седовласый человек, сидевший на стуле перед открытой дверью лифта, отложил газету и улыбнулся Эрскину.
— Здравствуйте, мистер Уотерс. Хорошо съездили?
— Неплохо, папаша. Босс ждет торговых отчетов. Как спина?
— Как обычно. На самый верх?
— На самый верх. У босса кровь голубя, он любит высоту. Он улыбнулся лифтеру, и они встали на скрипучий пол лифта.
— Кончаете, как всегда, в четыре, папаша? Старик кивнул.
— Если до того времени не кончите, спускаться будете пешком, — предупредил он. — Но вы ведь никогда не кончаете раньше, мистер Уотерс.
— Конечно. Ведь босс следит. Но спускаться легче, чем подниматься. Берегите себя, папаша.
В коридор выходили две двери, и на одной стеклянная табличка с надписью. Но когда лифт ушел вниз, Эрскин открыл другую дверь, металлическую, ведущую на крышу. Они поднялись по лестнице и вышли на открытый воздух. Перед ними возникла пропасть между зданиями. Эрскин достал доску, поднес к парапету и положил так, что второй ее конец лег на крышу склада.
— Если боитесь высоты, — сказал он Блейку, — не смотрите вниз.
Пройдя по доске на соседнюю крышу, они спустились по лестнице в пыльный коридор. Здесь Эрскин остановился, прижал обе ладони к стене, и под его давлением сдвинулась панель, пропустив их в одну из спален тайного убежища.
— Добыл? — В дверях стоял Хойт.
— Да — и еще нить. Бенерис, владелец, купил подвеску у Джеффри Лейка, адвоката по делам, связанным с недвижимостью. Я напустил на него Джи Си.
— Что за адвокат? — послышался изнутри голос Киттсона. Эрскин доложил.
— А если он действительно болен? Или это уловка? — спросил Хойт.
— Прандж знает, что мы здесь. Но я склонен думать, что изделие Минг-Хауна он продал до того, как узнал об этом. Должно быть, ему очень нужны наличные. Поэтому я хочу побольше узнать об этом Лейке — особенно о контактах Лейка, о всех, кто навещал его в больнице. — Киттсон откинулся в кресле и посмотрел в потолок. — Мистер Лейк болен. Пора друзьям мистера Лейка о нем позаботиться.
Хойт встал.
— Фрукты, цветы, все такое?
— Цветы предполагают женщину. Мы недостаточно для этого знаем. Фрукты — как раз то, что нужно. Среднего размера передача, и можно положить в нее карточку мистера Бенериса.
— А что слышно насчет переселения? Переезжаем? — спросил Эрскин, когда Хойт вышел.
— Рано или поздно. Подождем, пока Джейс проверит второе место. Нет смысла переселяться туда, чтобы обнаружить, что за ним наблюдают. У нас есть некоторые преимущества, включая неограниченные средства. А те приспешники, которых набирает Прандж, требуют платы. Если он продает добычу с других уровней, значит Сотня сумела перекрыть его ресурсы дома.
Зазвонил телефон. Киттсон послушал.
— Хорошо. Вам будет отправлена обычная плата. — Он повесил трубку.
— Джи Си о Лейке. Средних лет; его семья владеет этой юридической фирмой уже четыре поколения; консервативен; основные дела связаны с недвижимостью и трестами; холостяк, ближайший родственник — сестра в Майами; две недели назад подвергся операции; никаких прямых контактов с людьми Пранджа.
— Кмоат может быть очень убедителен, — заметил Эрскин.
— Ну, пусть Хойт узнает, что сможет, в больнице. Я хочу знать, есть ли у Лейка щит. И у меня такое ощущение, что действовать нужно быстро.
Его прервал сигнал. Вошел Сакстон. Сняв шляпу и хорошо сшитое пальто, он сел.
— Все готово для переселения. Но наш переулок здесь находится под наблюдением. Пришлось пробираться по крыше.
— А кто в переулке? — спросил Эрскин.
— Мускулистый парень, которого мы видели в «Хрустальной птице». Там он поддерживает стену плечами. Один из головорезов Пранджа. Знаете ли, — Сакстон достал из кармана коробку с сигарами и сделал тщательный выбор из ее содержимого, — самое разумное, что может сейчас сделать Прандж, это вызвать какой-нибудь инцидент, который привлек бы к нам внимание местных представителей закона. Это дало бы ему больше времени и заставило бы нас временно уйти с этого уровня.
К своему удивлению, Блейк обнаружил, что все трое смотрят на него. Киттсон заговорил первым.
— Какое обвинение вы выбрали бы, чтобы устроить нам неприятности с вашей полицией?
— Учитывая ваше тайное пребывание здесь, — медленно ответил Блейк, — я бы сказал азартные игры — или наркотики. И в том, и в другом случае вас ждет обыск. И еще намек синдикату, что вы завели новое дело на его территории. Это напустит на вас и гангстеров.
Сакстон поджал губы.
— Иными словами, теперь, когда он нас обнаружил, он может причинить нам массу неприятностей. Я за немедленное переселение!
Киттсон кивнул.
— Хорошо. — Он достал из шкафа маленькую карту. — «Хрустальная птица» размещается в подвале бывшего богатого жилого дома. Вверху есть квартиры?
— Три. Две заняты работниками клуба, — ответил Эрскин.
— На крыше есть телеантенны?
— По меньшей мере одна.
— Тогда мы будем ее чинить.
— Когда? — спросил Сакстон.
— Немедленно. Нужно послать сообщение, чтобы очистили это место.
— А, нельзя ли сначала поесть? — Голос Сакстона звучал жалобно, и после недолгого колебания Киттсон согласился. Они сидели за столом, когда вернулся Хойт.
— Приятель в переулке, другой следит за крышей, — объявил он, — или это уже устаревшие новости?
— Как Лейк?
— Ну, щита у него нет. Но я адвоката не видел. На четырехчасовом самолете прилетает его сестра из Майами. Киттсон взглянул на Эрскина.
— Приятная встреча двух леди в аэропорту может привести к большим последствиям, — задумчиво сказал он. Эрскин молча допил кофе.
— Чего я только не делаю ради Службы! За это дело потребую нашивки с крестом и звездами.
Улыбка Киттсона была иронической.
