Мужчина ел, на тарелке у него лежала огромная жареная куриная тушка. Подбородок и руки Мити были в жиру, капли жира виднелись и на расстегнутой на три верхние пуговицы белой рубашке.
– А кто это с тобой, неужели тот самый «доктор»? – спросил Митя, стараясь хоть как-то вытереть руки бумажной салфеткой.
Я удивленно посмотрел на Станислава Валентиновича, ожидая, что он на это ответит, но он сделал вид, будто не услышал.
– Знакомься, это Никифор, наш администратор, – сказал он Мите, указывая на меня.
Митя взглянул на Станислава Валентиновича, на меня, кивнул и улыбнулся, протягивая мне свою перепачканную жиром руку.
– Дмитрий Владимирович Орлов, но можешь называть меня Амеба – тебе можно.
Митя взглянул на Станислава Валентиновича с вызовом и громко рассмеялся.
– Ник, – представился я, пожимая руку. – Может, лучше – Митя?
– Зачем же, пусть будет Амеба, это, по мнению некоторых, кстати, находящихся сейчас в этом зале, мне настолько близко, что я, глядишь, и действительно сменю свое имя. – Митя вновь рассмеялся, схватил руками курицу и откусил большой кусок.
– Мы, наверное, не будем тебе мешать трапезничать, – заговорил Станислав Валентинович, – сам понимаешь, Ник человек новый, надо успеть его со всеми познакомить.
– Ага, только ты, – заговорил Митя, жуя и показывая пальцем на меня, – когда освободишься, подойди. Разговор с тобой будет.
Я кивнул, и мы вышли из-за стола. Пока Станислав Валентинович вел меня на очередные смотрины, все, что мне хотелось, так это поскорее уйти из этого места.
– Как ты? – неожиданно поинтересовался Станислав Валентинович.
– Да как-то… – честно признался я. – Кто они все?
– Я тебе уже говорил, инвесторы. Это только сначала их поведение кажется странным. Скоро привыкнешь. Ну все, вон там стоит последняя нужная для тебя парочка, пошли!
Мы подошли к худощавому парню с впалыми щеками, хищным взглядом и длинным носом и пожилой даме в нарядном платье. Они, приветливо улыбаясь, смотрели на нас.
– А я начала думать, что ты забудешь показать мне нашего героя, – лукаво обратилась дама к Станиславу Валентиновичу.
– Ну что вы, Лидия Павловна, как бы смог я. – Станислав Валентинович улыбнулся каким-то новым видом улыбки, которой я еще не видел. Мне даже подумалось, что у него для каждого человека имеется свой арсенал улыбок.
– И как же зовут этого прекрасного юношу? – Лидия Павловна с интересом изучала меня.
– Никифор, – ответил за меня Станислав Валентинович.
– Никифор… Как мило. – Она протянула мне руку для поцелуя. Мне очень хотелось прикинуться, вроде я не понимаю, что она имеет в виду; но я напоролся на косой взгляд Станислава Валентиновича и уразумел, что такого непонимания никто не оценит.
Как только я прикоснулся губами к ее руке, я почувствовал тонкий запах духов – «шанель» номер пять – это единственные духи, запах которых я узнаю среди тысячи запахов. Девушка в легком платьице улыбается мне…
– Так значит вот ты какой, – сказал худощавый и посмотрел на меня. Вот честное слово, именно так должны смотреть стервятники на свою добычу. Мне стало не по себе …
Вдруг мы услышали громкий смех и какой-то грохот, все наше внимание захватило это событие. Мы пошли на звук и обнаружили, что изрядно подвыпившие гости из разряда тех, на которых Станислав Валентинович разрешил мне наплевать – естественно, в фигуральном смысле, – нашли баскетбольный мяч и по очереди бросают его в баскетбольное кольцо. Когда мы подошли, «игроки» как раз пытались разбиться на две команды – хоть я баскетбол не люблю, но чтобы избавиться от компании Станислава Валентиновича, я самочинно напросился в одну из команд…
(Книга Империи)
«Император удобно устроился на большом валуне и протянул окоченевшие руки к костру. Его ученики заняли места напротив Императора, усевшись на бревно, которое течением прибило к берегу и которое они своевременно приволокли к месту, где был разбит лагерь. Младший Брат Императора, его любимый ученик, достал из походной сумки рисовые лепешки и передал уставшим путешественникам – Императору, Старшему Брату, Слуге Правой Руки, Слуге Левой Руки и только после этого угостился сам. Воцарилось молчание, нарушаемое журчанием воды в стремительной реке, стрекотом цикад и работой жующих челюстей. Наконец, Император заговорил:
– Слышите ли вы, ученики мои, песню реки?
– Слышим, Учитель, – в унисон отвечали ему преданные ученики.
– Слышите ли вы пение цикад вдалеке? – продолжал вопрошать Император.
– О да, Учитель.
– Видите ли вы талый снег у того камня? – Великий Император указал рукой на большой камень на одной из возвышенностей.
– Видим, Учитель, – ответили ученики, всмотревшись.
– Ощущаете ли вы тепло, которое щедро дарит нам пламя?
– Ощущаем, Учитель.
Молчание воцарилось в лагере. Была слышна лишь бурная река да цикады вдалеке.
– А скажите же мне, ученики мои, гармонично ли то, что вы видите, слышите и ощущаете? – Вновь продолжил Император.
– Гармонично, Учитель, – ответили ему, чуть помедлив, ученики.
Улыбнулся тогда Император…
– Верно, а теперь скажите, ученики мои, был бы мир так же гармоничен, не будь меня в нем?
Затруднились с ответом ученики.
Император тогда вновь улыбнулся и продолжил:
– Так знайте, ученики мои, без меня мир утратит гармонию – не слышали бы вы божественного пения цикад, не ощущали бы тепло пламени. Чтобы мир обрел форму, чтобы стал гармоничен – для всего этого ему нужен Император Цы. Без меня, без вашего Императора, не было бы для кого петь цикадам, кого согревать пламенем, не было бы даже вас, ибо вы существуете только от того, что существую я, который вас отражает. Это я приношу гармонию!
Громкий смех прокатился по округе – то смеялся Старший Брат Императора:
– Пиздец, понесло тебя, Цы, – произнес он сквозь хохот, – совсем ты ебнулся, по ходу.
Молчал Император, продолжал его Старший Брат:
– Ты на время хоть посмотри! Давно уже за полночь! – Старший Брат указал на свои электронные наручные часы…»
* * *
– Как работается тебе, Егорушка? Смотрю, книжки на рабочем месте читаешь…
– Так я же в обеденное время, – чуть рассеянно пробормотал вырванный из иллюзорного мира книги Егор своему начальнику.
– Да шучу я, шучу, не напрягайся. – Начальник улыбнулся и дружелюбно похлопал Егора по плечу.
