— Запомни, — наставительным тоном сообщила Ро, когда звездолет совершал посадку в Мире Владык и они с Джимом готовились покинуть корабль. — Всегда есть шанс, пусть даже самый ничтожный — для всех и даже для тебя, Волк. О, конечно, они все кинутся рвать тебя в клочья, едва лишь заподозрят, куда ты метишь. Но ты умен и готов ко всему, они будут бессильны что-либо предпринять. Я помогу тебе — и мы еще посмотрим, кто кого!
Ее глаза сверкнули торжеством. Джим улыбнулся и, решив переменить тему, спросил, что будет, когда они покинут корабль.
Ро пожала плечами.
— Не знаю. Афуан ничего мне не говорила. Хотя, возможно, она захочет поскорее представить тебя Императору.
После сказанного Джим почти был готов к событиям, случившимся после приземления. Спустя примерно час стены его комнаты раздвинулись, и он обнаружил себя на арене, с чемоданами у ног. Перед ним выстроилась целая куадрилья — бандерильос, пикадор, всадники на лошадях… Точная копия той, с которой он выступал на Альфе Центавра 3. Разница состояла в том, что люди в костюмах были маленького роста, темнокожие и длинноволосые.
— Эти лошади — искусственные, — послышался рядом голос.
Джим обернулся и увидел принцессу Афуан. Она стояла в нескольких шагах позади.
— То же относится и к быку, с которым ты будешь тренироваться. Ты должен в точности повторить увиденное нами зрелище. Гоняй своих помощников до тех пор, пока они навеки не усвоят, чего от них хотят.
Принцесса исчезла. Очевидно, решив, что сказала достаточно.
Джим огляделся. Арена оказалась точной копией арены Альфы Центавра, на хрустящий песок которой он в свое время уложил двух быков. За одним исключением — новая арена была идеально чиста. Дубликаты амфитеатров, построенных на Альфе Центавра из коричневатого бетона, здесь сверкали ослепительной белизной благородного мрамора. Даже песок арены был белый как снег.
Джим наклонился, открыл один из чемоданов, достал два плаща — один побольше, другой поменьше — и шпагу. Решив обойтись на этот раз без парадного костюма, закрыл чемодан и отнес пожитки за ближайший барьер.
Внезапно на арене зазвучала музыка. Неизвестно, как и откуда она доносилась, но это была именно та музыка, какая требовалась. Старательно попадая в такт, Джим прошелся перед куадрильей, демонстрируя изящную походку тореадора, затем приблизился к обитой красным бархатом ложе, по всей видимости императорской.
Далее произошло нечто невероятное. Длинноволосые, темнокожие человечки передвигались по арене не только со знанием дела, но и в точности копируя движения оставшихся на Альфе Центавра 3 бойцов. Очевидно, все перипетии последнего боя запомнила либо сама Афуан, либо кто-то из ее приближенных, затем они составили программу, по которой муштровались новобранцы. Доходило до нелепостей. Если на Альфе человек прислонялся к барьеру отдохнуть, его дублер в Мире Владык повторял тот же жест с точностью до дюйма. Абсурдность ситуации проявилась еще ярче, когда Джим вышел с плащом один против быка.
Сконструировав искусственного зверя для тренировок, Высокородные запрограммировали его на повторение действий, совершенных убитым быком. Высокородные не подозревали, что тот бык был в свою очередь запрограммирован биологами Земли.
Когда шпага Джима вонзилась в холку зверя, тот послушно свалился замертво. Джим оглянулся на подручных — не пора ли передохнуть? — но те, казалось, ничуть не устали и готовы были продолжать.
Повторяя программу, Джим смотрел уже не на быка — каждый шаг животного он мог вычислить с закрытыми глазами, — а на своих помощников. Теперь он заметил, что, несмотря на отработанность движений, в поведении людей присутствовала некая скованность. Видимо, сказывалось отсутствие гибкости мускулов — главнейшего критерия подготовленности каждого участника куадрильи. Эти люди добросовестно выучили все, что им было приказано, однако к подобной работе явно не привыкли.
Прежде чем закончить тренировку, Джим в третий раз отрепетировал все представление. С реакцией все было в порядке, Программа не требовала особой затраты сил — все же под конец он почувствовал себя основательно измотанным. И тем не менее последующие четыре дня он без устали повторял все сначала, пока напарники наконец не усвоили, что им надлежит делать, причем не столько в силу пресловутой программы, сколько благодаря полученному опыту и развившимся рефлексам.
Походя Джим обнаружил, что может отчасти управлять действиями быка путем создания у себя в голове соответствующих мыслеформ. Очевидно, где-то здесь, в Мире Владык, существовал центр, подобный корабельным системам считывания мозговых импульсов, только, разумеется, гораздо большей мощности. Это случайное открытие привело к тому, что на шестой день Джим продемонстрировал своей куадрилье новый вариант боя.
Для каждого из шести привезенных быков была предусмотрена своя собственная программа — на случай, если кто-то заподозрит, что быки вообще запрограммированы. Джим, разумеется, знал все программы до единой. И в этот раз заставил быка работать по программе номер шесть, в надежде, что либо ему и вовсе не придется оживлять последнего быка, либо куадрилья успеет к тому времени позабыть подробности данной схватки.
На время тренировок в распоряжении Джима было несколько комнат в каком-то бесконечном одноэтажном здании. В отличие от корабельных помещений, здесь имелись двери и коридоры. Джиму дозволялось ходить по этим коридорам куда вздумается. Правда, обойдя подряд все комнаты, осмотрев двор и сад, он не встретил ни одного Высокородного, только несколько цветных мужчин и женщин, по всей вероятности слуг.
Ро не навещала его. Несколько раз появлялась Афуан, справляясь о ходе тренировок. Выслушивая доклады Джима, она не выказывала никаких признаков нетерпения, но когда, наконец, он сообщил о полной готовности к выступлению, лицо принцессы заметно просветлело.
— Прекрасно! — воскликнула она — Ты будешь выступать перед Императором. На днях.
И удалилась.
На следующее утро Афуан вернулась и приказала в течение сорока минут приготовиться к выступлению.
— Но я ведь не смогу так скоро оживить быка, — возразил Джим.
— Об этом уже позаботились, — успокоила его Афуан.
Джим принялся торопливо натягивать парадный костюм. Для подобной процедуры требовался помощник, однако выбирать не приходилось. Он был уже наполовину одет, когда вдруг осознал смехотворность положения и громко расхохотался.
— Почему в самые нужные моменты Ро никогда не оказывается рядом? — задал он вопрос самому себе и белоснежным стенам комнаты.
