И удалилась.
На следующее утро Афуан вернулась и приказала в течение сорока минут приготовиться к выступлению.
— Но я ведь не смогу так скоро оживить быка, — возразил Джим.
— Об этом уже позаботились, — успокоила его Афуан.
Джим принялся торопливо натягивать парадный костюм. Для подобной процедуры требовался помощник, однако выбирать не приходилось. Он был уже наполовину одет, когда вдруг осознал смехотворность положения и громко расхохотался.
— Почему в самые нужные моменты Ро никогда не оказывается рядом? — задал он вопрос самому себе и белоснежным стенам комнаты.
К его глубочайшему изумлению, Ро возникла перед ним подобно джинну из бутылки.
— Что мне надо делать? — поинтересовалась она вместо приветствия. Джим остолбенело смотрел на девушку, потом вновь рассмеялся.
— Только не говори, что ты меня услыхала, — сказал он.
— Отчего же? — удивилась она. — Я просила дать мне знать сразу, как только ты меня позовешь. Но ты ни разу этого не сделал.
Джим улыбнулся.
— Неужели одного зова достаточно, чтобы удержать тебя рядом?
Ро покраснела. Джим довольно ухмыльнулся. Его легкомыслие вмиг улетучилось, когда девушка воскликнула:
— Я очень хотела помогать тебе! Но, видимо, тебе не нужна моя помощь.
— Боюсь, просить о помощи действительно не в моих правилах, — согласился Джим.
— Ну, хватит препираться. — Ро примирительно улыбнулась и потрепала Джима по руке. — Во всяком случае, теперь ошибки позабыты. Говори, чем я могу помочь?
— Мне надо одеться, — признался Джим.
Неожиданно она хихикнула. Он удивленно повел бровью.
— Да нет, все в порядке, — поспешно сказала Ро. — Просто одевание — забота слуг. Иначе быть не может. А тут… — Она снова хихикнула и подобрала с полу его шляпу: — Это куда?
— Никуда, пока что, — буркнул Джим. — Это — в последнюю очередь. Ро послушно отложила шляпу и принялась помогать Джиму облачаться в снаряжение.
Когда с одеванием было покончено, Ро отступила на шаг и с любопытством оглядела Джима с ног до головы.
— Странный наряд. Но он тебе идет.
— Разве ты не видела меня на арене? — поинтересовался Джим.
Она покачала головой.
— Я была занята на корабле. К тому же я не предполагала, что это так интересно.
С довольно-таки потешным выражением лица она наблюдала, как Джим извлекает из чемодана плащи и шпагу и, вооружившись, выпрямляется в полном боевом облачении.
— Зачем это? — спросила она.
— Тряпки, — Джим потряс плащами, — для того, чтобы дразнить быка, а вот этим, — он вытащил клинок из ножен, — убивают зверя в конце представления.
Рука девушки метнулась ко рту. Глаза округлились, лицо побледнело. Она сделала непроизвольный шаг назад.
— В чем дело? — спросил, недоумевая, Джим.
Ро попыталась что-то произнести, но в конце концов лишь тоненько вскрикнула. От выражения ее глаз Джиму стало не по себе.
— В чем дело? Что случилось? — настойчиво допытывался он.
— Ты не говорил мне…
Она наконец совладала с волнением.
— Ты не говорил, что собираешься убить быка!
Тут она всхлипнула, резко повернулась и исчезла из комнаты.
— Н-да, — произнес голос позади.
Джим обернулся и очутился лицом к лицу с принцессой Афуан.
— Оказывается, даже неглупые на первый взгляд Волки способны допускать ошибки. Разве ты еще не понял, что всякая живность — слабое место Ро? Видимо, не понял…
Взгляд Джима сделался подчеркнуто холоден.
— Ты права, — ответил он бесцветным голосом. — Мне не следовало забывать об этом.
— Вот разве что… — Она изучающе сверлила его своими лимонно-желтыми глазами. — Разве что ты собирался умышленно причинить ей боль. Возможно даже, у тебя сложилось непомерно высокое мнение о своей персоне… Еще бы! За столь малый срок не только заполучить верного друга в лице маленькой Ро, но и обзавестись таким врагом, как Мекон! И добиться участия в своей судьбе двух титулованных особ — Словиеля и самого Галиана!
Внезапно взгляд ее словно бы разорвал внешнюю оболочку Джима и проник внутрь.
— Ты меня видишь?
— Вижу, — ответил Джим, не меняясь в лице, однако внутри подобравшись и напружинившись.
Афуан менялась на глазах. Точнее, облик ее оставался неизменным вплоть до мельчайших деталей, но сквозь него сочилось наружу нечто новое, запредельное. В единый миг принцесса — рослая статная женщина с лицом цвета оникса — сделалась привлекательной. И не просто привлекательной, а неотразимо, невероятно желанной. Настолько желанной, что Джим собрал в кулак всю волю, дабы удержать себя в должных границах. На него обрушился целый водопад возбуждающей энергии — энергии самки, знавшей, что она желанна, и атаковавшей с бесстыдным бешеным напором.
Лишь долгие годы отшельничества помогли ему совладать с этим гипнотическим потоком. Он понял одно: принцесса хочет вынудить его послать к чертям то, что до сего момента было ему дороже всего на свете. Все, что долгие годы собиралось и находилось, все, принадлежавшее ему одному и никому больше, ибо в исканиях своих он почти всегда шел нехожеными тропами… И это сейчас у него отнимали, требовали кинуть на заклание ради какого-то призрачного, пусть и осязаемого, фантома, являвшего собой принцессу Афуан. Он это понял. А поняв, обрел новые силы — и устоял.
И вновь, без всякой видимой причины, Афуан стала сама собой. Обворожительной, но далекой и недоступной. И по земным меркам — даже не слишком-то впечатляющей.
— Невероятно, — удивительно мягким тоном выговорила она. В этот момент глаза ее, казалось, стали слегка раскосыми. — Просто невероятно, особенно для Волка… Но, кажется, я поняла Когда-то давным-давно, в тебе проснулось честолюбие… Причем честолюбие твое больше самой Вселенной!
Спустя секунду Джим перенесся прямиком на арену. Публика уже заполнила трибуны до отказа — даже в главной ложе кто-то присутствовал. Заиграла музыка. Куадрилья, возглавляемая Джимом, вышла на снежно-белый песок арены и направилась к императорской ложе. Приблизившись, Джим разглядел Галиана. Рядом с ним — Афуан. В середине ложи сидел незнакомый Джиму Высокородный с необыкновенно широкими плечами. Подойдя вплотную, Джим вдруг понял, что принятый им за Галиана человек — не Галиан. Просто он был до того похож на Галиана, что Джим обознался. Потом Джим припомнил: Галиан — родной брат Императора. Стало быть, рядом с Афуан находился не кто иной, как августейшая особа Мира Владык.
Его внушительная фигура вздымалась над окружающими, словно утес на морском берегу. Монарх смотрел на Джима честным и открытым взглядом — весьма оригинальное явление в среде Высокородных. И даже на расстоянии в нем чувствовался глубокий и проницательный ум.
