Через тридцать дней по моему календарю, но пятого июня по традиционному, я вышел "в свет". Подросший на восемь сантиметров, потяжелевший за счет мышц на семнадцать килограммов, с твердыми, как доски, ладонями. Ноги, привыкшие к ходьбе босиком, чувствовали себя в кроссовках не очень уютно. Мир не заметил, что мне удалось растянуть время как самую эластичную резину. Во всяком случае, в "Известиях" за пятое июня об этом ничего не было.
Вернувшись домой, я на кухне встретил мать. Она шарахнулась в сторону, словно увидела привидение.
- Мама, что с тобой?
- А с тобой что? Тебя словно раздуло!
- Да не волнуйся, мам. Я просто чуть-чуть позанимался гантелями и немного подрос.
- За одну ночь?! - В глазах матери появились слезы, на удивление обильные. - Боже мой, боже! Как вы мне надоели со своими фокусами! Отец твой исчезает, как камень под воду. А в последнее время еще и прощаться начал, словно он на фронт отправляется. Ты не успел из армии вернуться тело поменял. Да я о таком даже и не слышала! Боже, что ты сделал, сынок?
- Ну, мама, зачем плакать? Все нормально. Когда я хилый рос, ты не плакала. Не менял я тело, просто потренировался, а Дом мне немного помог.
- Чтоб вы провалились со своим Домом!
- Ну зачем так грубо, мам? Хочешь, я завтрак приготовлю?
Я "заказал" роскошный завтрак и бутылку шампанского к нему. За едой мы непринужденно побеседовали. Хоть глаза у мамы и оставались "на мокром месте", она постепенно начала привыкать к моему новому облику.
Удачно получилось, подумал я, что меня угораздило "накачаться" сразу же после возвращения со службы. Кроме матери с отцом удивляться некому, а уж с отцом я разберусь. Больше ведь у меня никого нет?
Стоп! Вот придурок! За месяц все позабыл. Сегодня же пятое число, Наташка сдает экзамен по политэкономии, и в двенадцать мы с ней встречаемся на "Площади Восстания". Чуть-чуть не забыл! Часы показывали половину двенадцатого.
Большую часть оставшегося времени заняли мысли об одежде. Дело отнюдь не в пижонстве. Хоть я и был горд новым ростом и мышцами, но шокировать Наташу не хотелось. Для маскировки роста я выбрал мокасины на тончайшей подошве, а увеличившийся объем спрятал под мешковатой до невозможности пятнистой курткой "а ля десантура". Может, зря стараюсь и против женской наблюдательности любая маскировка бесполезна?
Как и полагается женщине, Наташа опоздала на десять минут. Еще несколько минут я ждал, когда она меня обнаружит среди толпы людей, ожидающих встречи в том же месте. Взгляд Наташи несколько раз равнодушно скользил по мне, в первый раз, правда, ненадолго задержавшись. Наконец ожидание надоело.
- Натали! Уже забыла, как я выгляжу? И это за два дня?
- Это еще что за дела? Тоже мне, шутники выискались. Ты - Сережкин брат? То-то я смотрю, физиономия больно знакомая, чуть не подошла.
- Какой брат? - Я растерялся. - Точно, забыла! Это же я, Сергей.
- Да не ври ты. Может, не родной брат, а двоюродный. Или племянник. Или приятель, хоть и похожий. Люди же не растут за два дня до двух метров, как огурцы.
- Какие огурцы? Ты что, свихнулась? Какие два метра?! Да во мне метр восемьдесят.
- Вообще-то похож. Особенно когда возмущаешься. Но все равно не верю.
- Хочешь, докажу? Расскажу, что и как у нас было там... тогда... Жаль, родинок у тебя на теле нет, а то бы вспомнил.
- Тоже мне, доказатель. Вы же, мужики, хуже баб треплетесь. Рассказал тебе Сережка все с подробностями, вот ты и доволен. И меня передал, как эстафетную палочку. Может, вас - пять близнецов и все у вас общее. А доказательства у всех одни. Кстати, на Мишке Рябинине какого цвета рубашка была?
- Во-первых, на Гришке. Во-вторых, не рубашка, а футболка. Желтая с нарисованными мужиками в шлемах. Не помню, то ли они мотогонщики, то ли игроки в американский футбол.
- В самом деле. - Наташа подошла и прижалась ко мне. - Господи, да ты еще и твердый какой-то стал! Ничего не понимаю. Вроде ты, а вроде и не ты.
- Знаешь, Наташенька, после того случая в лесочке, с насильниками этими чертовыми, муторно мне как-то на душе стало. Мало ли что еще в жизни может приключиться, а я и ростом не вышел и сил не так уж много.
- Ну уж!
- Да-да. Что греха таить. Вот я и решил культуризмом подзаняться, порастягиваться на тренажерах...
- Никогда не слышала, чтобы за два дня люди так вырастали.
А тут, понимаешь, - врать так врать, подумал я, - мне удалось препараты специальные достать. Стероидами называются. Вот они мне и помогли. Что поделаешь, двадцатый век. "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". Никогда не поверишь, сколько я за эти два дня мяса съел!
- Стервоиды, - со странной интонацией сказала Наташа. - Слышала я, что вредные. Вроде бы импотенция от них?
- А вот это можно проверить, - засмеялся я. - Слушай, и не надоело нам стоять? Мне опять голодно.
- Тебе мясо, - сказала Наташа, - а мне витамины нужны. Пойдем на рынок.
Предварительно запасшись деньгами, я потряс Наташу своей щедростью. Нежнейшие персики, гигантские ярко-красные помидоры, умопомрачительно ранние сливы, черешня - все это я покупал не глядя на цену и в таком количестве, словно поставил перед нами с Наташей задачу наверняка объесться. Конечно, Дом мог дать мне и не такое, но сейчас меня больше интересовал сам акт купли-продажи. Если бы Наташа догадывалась, что деньги для меня - это цветные бумажки, которых сколько душе угодно лежит в ящике стола!
Я познакомил Наташу с мамой (та рисовала), но обедали мы вдвоем у меня в комнате. Не обошлось без "изготовленных" Домом блюд. Обед прошел отлично, и дальше было не хуже. Наташины опасения насчет "стервоидов" оказались абсолютно беспочвенными.
Вдоволь налюбовавшись моим свежеиспеченным атлетическим сложением, Наташа заявила, что я совершенно напрасно так рисковал здоровьем. Мол, ситуации, вроде той, в лесочке, встречаются раз или два в жизни, а в остальных случаях мускулатура практически бесполезна. Главная преступность сейчас в руках мафии, а с ней никакой богатырь не справится.
Я возразил. Наташа начала сердиться.
- Недаром говорят, что в каждом мужике живет ребенок. А в тебе сплошное ребячество. Насмотрелся по видику фильмов, где Шварценеггер какой-нибудь или Чак Норрис в одиночку целые банды уничтожают, и возомнил себя таким же. Да ты и с нашей мафией не справишься, даже с такой, что послабей.
- Справлюсь!
- Трепло. Надул бицепсы и доволен. Мне показалось, что ты жизнь более или менее знаешь, даже деньги зарабатывать можешь. А теперь вижу маменькин сынок или папенькин.
- Папенькины сынки в коммуналках не живут.
- Не знаю, что это за коммуналка такая, где соседей нет. Может, вся эта квартира ваша?
Я абсолютно не могу понять, почему Наташа так завелась. Только что была такая умиротворенная... Далась ей эта мафия! Газет начиталась, точно.
