Уши у пса стали торчком, челюсть отклячилась, обнажив клыки – кривоватыми кончиками друг к другу, вспененная слюна потекла по усам, свешивающимся с боков длинной морды.
Лариса в ошеломлении остановилась. Она рада была, когда Георг, быстро шагнув вперед, заслонил ее от оскаленного чудовища.
– Не бойся! Не тронет…
– Взбесился он, что ли?
– Не беспокойся!
И все же каким бы испугом ее в тот момент не прошибло, она обратила внимание на странную, несколько впереди нее, фигуру Земекиса. Тот стоял, будто окаменев, чуть нагнувшись и, как черепаха, вытянув голову из воротника рубашки. Пучками струн обозначились на шее мышцы и сухожилия.
– Что это с ним?
– Минуточку, – обеспокоено сказал Георг.
И тут произошло нечто еще более удивительное. Пес, который, казалось, готов был лопнуть от возбуждения, под прицельным взглядом Земекиса и в самом деле как будто лопнул – упал на передние лапы, бешено завилял обрубком хвоста, рык сменился счастливым щенячьим повизгиванием, и он быстро пополз к человеку, действительно, как щенок.
Уши были прижаты к плоскому черепу.
А Земекис, ни слова ни говоря, наклонился, протянул к нему руку, и костяные пальцы коснулись шерсти. Видимо, он хотел погладить пса по загривку.
– Не надо! – вдруг тихим, но предостерегающим голосом сказал Георг.
Ладонь замерла в воздухе.
И словно опять лопнуло что-то невидимое. Земекис выпрямился, рука бессильно, с каким-то пришмякиванием упала, струны на шее ослабли и сама она явно укоротилась, а пес, не вставая, все также повизгивая и виляя обрубком хвоста, пополз на брюхе обратно, выталкивая из-под себя пыльную землю.
Он не поднялся даже тогда, когда лапы заскребли по мостику через канаву.
Сомкнулись за калиткой кусты малины.
Земекис судорожно вздохнул.
– Бедный, бедный, – сочувственно сказала Марьяна.
– Думаешь, мне легко?
– Бедный, бедный…
Она притянула его к себе и, по-сестрински, жалея, чмокнула в щеку.
Это, впрочем, также немедленно растворилось в горячем воздухе. Георг мельком сказал, что у Земекиса какие-то своеобразные отношения с кошками и собаками. Он их понимает гораздо лучше, чем остальные люди. И, наверное, они его тоже каким-то образом понимают.
– Видела, как он усмирил этого пса одним взглядом? Даже не сказал ничего, только посмотрел – и хватило. Это уникальный дар, наверное, еще с тех давних времен, когда человек, не стиснутый цивилизацией, был частью природы.
– Ты имеешь в виду гипноз?
– Не гипноз – инстинкт, общий для всего живого. Умение обойтись без слов в жизненно важной для тебя ситуации. А ты бы знала, как его птицы слушают.
– Даже птицы?
– Ну – будто в сказке…
Наверное, Георг был прав, как обычно. Уже за обедом о происшествии с псом практически не вспоминали. Только Мурзик заметил, что от такой жары любая собака осатанеет. Взять хотя бы меня, я тоже скоро взбешусь и всех тут перекусаю. Если мне сию же минуту не дадут чего-нибудь прохладительного. Вот, пожалуйста: р-р-р!.. гав-гав!… – И он зарычал довольно похоже на плюшевого терьера. А Марьяна ответила, что таких собак надо держать в намордниках. В самом деле, тут – люди ходят, и тут же – собаки. Она фыркнула и крутыми дугами подняла брови.
Этим неоспоримым выводом и ограничились.
И, скорее всего, происшествие отодвинулось бы куда-нибудь в дальние закоулки памяти, в конце концов мало ли в мире странных и необъяснимых событий, на все обращать внимание, никаких сил не хватит. Лариса, скорее всего, так бы к этому и отнеслась. Но уже вечером того же дня произошел инцидент гораздо более неприятный.
Решили напоследок окунуться в реке всей компанией. Георг объяснил, что вода в это время суток просто парная, заходишь в нее, как в сгущенный воздух. Подразумевалось, что Мурзик с Земекисом уедут затем в город на девятичасовой электричке. И Марьяна, наморщив лоб, тоже вскользь обронила, что ей надо бы заглянуть на свою городскую квартиру. Неделю не была дома, черт его знает, что там творится.
– А что там может твориться? – недоуменно спросил Земекис.
– Ну я не знаю… Может, меня уже давно обчистили…
На Ларису с Георгом никто даже не глянул. Лишь чуть позже та же Марьяна спросила самым обыденным тоном:
– Вам завтра из города что-нибудь привезти?
– Мороженого, – подумав, сказал Георг. – Только с орехами постарайся, здесь почему-то никогда не бывает с орехами…
– Здрасьте, – сказала Марьяна. – А как же я его довезу?
– Придумай что-нибудь. У тебя же была где-то холодильная сумка.
– Хо!.. Эту сумку еще найти требуется.
– Ну так – найди, понимаешь. Тоже – проблема…
Все таким образом было улажено. Лариса рада была, что на нее в эту минуту никто не смотрит. Потому что сама она все-таки слегка покраснела. Не каждый день так обыденно подразумевается, что у тебя намечена как бы первая брачная ночь. Тем не менее, с волнением она быстро справилась. Спокойный голосом попросила Марьяну привезти что-нибудь почитать.
– Что-нибудь полегче. Выбери, пожалуйста на свой вкус.
– «Любовь в Катманду», – тут же предложила Марьяна.
И вот когда уже после купания в теплой вечерней реке, освеженные, полные сил, они преодолели тропинку, ведущую на верх косогора, и Георг подсадил Ларису, панически боявшуюся сорваться, из-за куста ракиты выступила группа местных парней.
Их, наверное, было человек пять или шесть. Двое сразу же сдали чуть влево, и к ним развернулся Земекис, двое – вправо, и Георг точно так же, как в случае с соседским терьером, сделал быстрый и решительный шаг, прикрывая Ларису.
– Не вмешивайся, – отчетливо шепнул он, оттесняя ее. – Я тебя прошу, что бы тут ни случилось, не вмешивайся ни в коем случае…
А еще один парень, приземистый, заросший, как орангутанг, выдвинулся из-за спин и, как блатной, приседая на каждом шаге, остановился напротив Марьяны. Подвернулись дряблые губы, открыв щербинку в зубах. Странно старческое лицо пошло морщинами. Казалось, он сейчас цыкнет слюной.
– Ну что, поговорим, Маша?
– Поговорим, – спокойно сказала Марьяна.
– Как живешь?
– Ничего.
– Вот я и вижу, что – ничего. Встретились, наконец-то. Давно я хотел с тобой потолковать…
Он, по-видимому, намеревался схватить Марьяну за волосы. Однако жесткая пятерня будто натолкнулась на стену. Потому что в ту же секунду между ним и Марьяной вклинился какой-то чуть растопыренный Мурзик – левая рука его крепко пережала запястье парня, а железные пальцы правой скрутили рубаху у горла.
– Тебе, Михай, что здесь надо?..
– Гы… – сказал парень, дергаясь и пытаясь освободиться. – Гы… Ну, раз ты так, падла, тогда и я – так!..
В воздух взлетел огромный кулак.
