Роджер покачал головой.
- Нет. Он все еще богат, а мы все еще бедны. Ничего не изменилось. И он все тот же дерьмовый парень.
Он предупредил возможное возражение:
- Ты же сама сказала: если будет нужно тебе бросить, чтобы все пришло в порядок, то ты не перевесишь на чаше весов.
Он надел ботинки и непринужденно продолжал:
- Если плохое настроение, то самое лучшее - хорошо поужинать. Я приглашаю тебя ужинать.
- Я не голодна.
- Аппетит приходит во время еды. Вот увидишь - в ресторане подают прекрасные лангусты под бешемелью.
Но Жаннина была не в настроении. Она завела другую песню:
- Тридцать тысяч франков - это слишком много. Он не заплатит.
- Ну, тем лучше, если он не сможет заплатить, - не унывал Роджер, зашнуровывая ботинки. Тогда мы будем его еще крепче держать на веревочке, как пуделя.
Покончив с ботинками он выпрямился и весело сказал:
- Мы сделаем из него модельную глину.
6
Мадам Кэц тупым взглядом посмотрела через толстые стекла очков на вошедшего Жака и приветствовал его.
- Добрый день, мсье Меллерей.
Затем продолжала печатать на машинке.
Жак сел за свой стол и перелистал привычными пальцами стопку бумаг с колонками цифр.
Он был посвящен в тайны бухгалтерии одним старым служащим фабрики, который прослужил сперва 30 лет отцу, потом служил его дочери с усердием, которого нельзя было оспаривать. Как только его ученик оказался способным справиться с работой, Элен выгнала верного бухгалтера без всяких причин. Мужчине было 58 лет.
Сегодня утром цифры плясали по страницам. Жак был не в силах связно мыслить. Он надавил до боли глазные яблоки большим и указательным пальцами и через несколько секунд открыл глаза. Он тотчас заметил, что на него смотрит мадам Кац и в ее невыразительных обычно глазах он заметил проблеск интереса.
- Мадам Меллерей не больна?
- Почему такой вопрос? Что она сегодня не видела Элен?
- Нет. Она вероятно опоздает.
Бессонная ночь тяжело легла на плечи Жака. Он чувствовал себя не совсем нормально, но разве не мог он делать вид, что выполняет текущую рутинную работу?
К тому же ему было неприятно лодырничать на глазах у этого жвачного животного в очках. Он взял пару отчетов и отправился в кабинет директора, зная, что там никого нет. Комната была тесная, плохо освещенная, самая плохая комната на всей перчаточной фабрике.
Элен выбрала для себя эту комнату, так как она имела дверь соединящуюся с фабрикой, что облегчало ей возможность лично наблюдать за производством.
Немногочисленные и неразговорчивые закройщики работали на первом этаже упаковочной и склада. Выше стучали швейные машины под хлопанье рук, распластывавших на деревянных столах кожу, гладкую и твердую, как мрамор. Все было пропитано запахом кожи: стены, мебель, одежда рабочих.
Жак уже давным-давно стал не чувствительным к запаху и шуму. Он закрыл обе двери кабинета, сел верхом на стул и механически закурил сигарету.
- Что мне делать? Боже мой, что же я могу сделать?
Вечером на своей машине он сразу поехал на виллу Элен в Монтефло. Она стояла на склоне Решэ. Окружающий квартал был тихий, словно заброшенный под слоем снега, который покрывал сады и крыши.
Из-за холода Жак поставил машину в гараж, пристроенный к вилле. Маленький Аустин его жены уже стоял там.
- Ты очень поздно пришел, - заметила Элен, когда вошел к ней в комнату он.
- Я был у матери.
- Конечно!
Восклицание могло таимть в себе все завуалированные намеки, какие она хотела вложить.
Элен злобно добавила:
- Ты чаще бываешь у ней, чем дома.
- Я имею еще хотя бы право навещать свою мать?
- Определенно. Но прежде всего ты должен иметь обязательства по отношению к своей жене, - сказала Элен.
Она, по обыкновению, упрекала его всякий раз, когда он задерживался у своей матери, проявляя своего рода ревность, близкую к чувству собственности.
В этот вечер, кроме ее обычного нытья, Жак услышал еще тревожное добавление:
- Неужели ты до сих пор у нее находился?
- А где же я еще мог быть? - агрессивно ответил Жак.
- Она действительно счастливая женщина.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Смешной вопрос.
Своими сощуренными глазами она смотрела на Жака.
- Такого внимания должен заслуживать кто-нибудь другой, а не твоя мать.
Это замечание не требовало ответа, но Жак встревожился и стал нервничать. Может быть Элен играет с ним как кошка с мышкой? Ясно, что она что-то подозревает, но не имеет доказательств.
Затем моментально, как электрический заряд, в его голове прояснилась другая мысль.
Роджер был раздасадован вспышкой его гнева. Он предупредил ее, или возможно, решил отомстить ему за побои. Последовал звонок по телефону. Его нервы, давно были в напряжении и сдали. Он вскрикнул:
- Если ты хочешь меня в чем-то упрекнуть, то скажи это.
Элен видимо испугалась этой вспышки, пожала плечами и вышла из комнаты.
Нет, Роджер не говорил с ней, думал Жак, делая вид будто читает газету. Или он не достаточно сказал. Она не хочет сжигать мостов.
Украдкой он наблюдал, как она занимается кое-какой домашней работой. Девушка-прислуга Люси уходила пунктуально в 6 вечера и приходила на следующий день в 8 утра.
За последние месяцы Элен сильно постарела. Она высохла, как виноградная лоза, потерявшая сок. Ее черные волосы висели длинными прядями, она держалась не так прямо, губы стали тоньше, говорила она властным тоном.
Уткнув нос в газету, Жак осмотрел ее испытующим взором и ожидал заключительных замечаний. Ему казалось, что каждое слово имеет двойное значение, он повсюду видел ловушку. Отвечал он только односложно. Его ненормальное состояние бросилось в глаза жене.
- Скажи откровенно, что с тобой?
- Ничего.
- Ты себя плохо чувствуешь?
- Нет.
- Может быть ты простудился.
- Нет.
Наконец она разозлилась на его односложные ответы.
- Хорошо, хорошо, не буду, мсье, больше надоедать.
В восемь часов она все же крикнула из кухни:
- Сейчас будем есть.
Ему пришлось идти к столу. Как обычно, они ели вдвоем на кухне: овощной суп, венские шницели, салат, сыр, фрукты.
Вино было Сент Амур, доставленное прямо с виноградников. У Шаролле всегда хорошо кормили и в этом Элен не была скупой. Надо отдать ей должное - она и в остальном не была мелочной. У нее была широкая натура и это использовал Жак. Он хорошо питался, был хорошо одет, не имел материальных забот и всегда имел много денег на личные расходы.
Но почему он должен от этого отказываться?
- Ты проверял лайковую кожу, которая сегодня поступила?
Она опять начела говорить о деле. Это был хороший признак и он охотно последовал за ней в эту область, где не было капканов. Он должен себя принудить немного, чтобы не показывать вида.
