Мы спускались все глубже под землю. Я замерзла, но возвращаться назад не хотела и потому не жаловалась. К запаху я привыкла быстро. А Серый заметил:
— Чем-то пахнет. Незнакомым…
— Метро… — сказала я, словно это все объясняло. — Здесь всегда так было.
В конце концов, спуск закончился. В подземелье было темно, хоть глаз выколи, и пусто. Гулкое эхо вторило нашему разговору. Сделав шаг, я врезалась носом в стену.
— Я же сказал, аккуратнее, — прошипел мне в спину Серый. Он почему-то перешел на шепот. Потом взял мою руку. — Не вздумай вырываться, Дина
Я и не думала Убедившись, что нос цел и невредим, я ощупала руками препятствие. Стена была холодной и… круглой. Глаза привыкли к темноте, и я осмотрелась.
— Это называется «платформа».
Потолок подпирали огромные колонны. Каменный пол был усеян кусками штукатурки и стекла.
— Пусти, Сержик. Я уже хорошо вижу.
Для разнообразия он почему-то мне поверил и разжал пальцы.
— Здесь ходили поезда, — я подошла к краю платформы. Внизу сквозь темноту проглядывали две стальные полосы. Когда-то они блестели, отполированные колесами вагонов, а потом, после Взрыва, движение остановилось, и рельсы покрылись ржавчиной и пылью. — Такие тележки с крышами…
— Я помню. В учебнике по математике были картинки. А ты много знаешь, — чуть раздраженно заметил Серж.
Я спрыгнула с платформы.
— Это все бабка. Она боялась, что ее мир уйдет в прошлое. Собственно, именно это и произошло, только она никак не хотела с этим мириться. Знаешь, странно, что здесь так много всего сохранилось. Мама считает, что Город — это куча развалин. Говорит, природа не терпит пустоты и быстро заполняет чем-то новым освободившееся пространство. Раз человек ушел, то обязательно должно прийти что-то другое.
— Крысы…
— Нет, Сержик. Крысы — это продукт эволюции. Они не виноваты, что лучше нас приспособились к новой жизни. Я имела в виду… ну, например, что лес поглотит Город или…
— Я не знаю, что такое «эволюция». Крысы идут.
Я подняла голову и не увидела а почувствовала напряжение во всем его теле. — Где?
Серый повернул голову вправо.
— Там, — он махнул рукой, и тогда я тоже услышала пока еще далекий скрежет сотен коготков.
— Ой… — только и смогла сказать я. Серый наклонился и протянул мне руку.
— Отсюда пора сматываться, моя красавица
Я в одно мгновение оказалась рядом с ним, больно ударившись коленками о край платформы. Скрежет стал более отчетливым. Мы побежали.
Путь наверх оказался почему-то намного длиннее. В какой-то момент я почувствовала, что на спину упало что-то тяжелое и живое. Резко крутанулась, сбрасывая с себя крысиную тушку, и увидела…
Это было похоже на речной поток. Темная масса, вырываясь из тоннеля, текла к эскалатору, разбивалась у поручней на рукава и поднималась по ступенькам, догоняя и обгоняя нас. Я на мгновение замерла, парализованная страхом.
— Не останавливайся! — крикнул Серый. Он бежал по соседней лестнице. — Если они отрежут нас от входа мы пропали!
Пропали! Не то слово! Сожрут в два счета.
Мы почти успели. До последней ступеньки оставался какой-нибудь десяток шагов, когда крысы взяли нас в кольцо. Большие, размером с приличную кошку, они смотрели на нас красными глазками-бусинками и, наверное, прикидывали в уме, кому сколько достанется.
— Бей по носу, — негромко сказал Серый. — Со всей силы. Береги шею. Помни, главное — выйти на свет. Укусы потом заживут.
В левой руке он держал нож, который я ему подарила. Я в который раз пожалела что не умею поджигать взглядом. И вообще…
Они кинулись на нас все разом. Я очень хотела испугаться, но не могла. Чувствуя, как рвется моя одежда, как в тело вонзаются острые зубы, как мой нож с противным хрустом входит в тела крыс, я ощущала только раздражение из-за того, что мне испортили чудесную прогулку.
А потом все закончилось. Мы сидели у входа в метро. Светило чуть красноватое солнце. Было тепло, — тихо и непривычно спокойно.
— П-почему т-ты в кота не превратился, — с трудом выговорила я, пытаясь отдышаться.
— Потому что пока бы я перевоплотился, да пока сознание восстановил и сообразил, что к чему, крысы бы уже тебя дожевали; — охотно пояснил Серый. — И потом, что бы здесь мог сделать один, пусть даже лесной, кот? Ты видела, сколько их было?
Я видела. В кои-то веки Серый подробно ответил на мой вопрос, а я не знала, стоит ли этому радоваться.
— Испортили такой день… Серый хрипло рассмеялся.
— Я тебя предупреждал.
— А почему они не пошли за нами?
— Потому что не видят на свету. Глазные нервы атрофированы. И вообще, они открытое пространство не любят. Даже ночью на улицы редко выходят.
— «Атрофированы»… Какие ты слова знаешь!
— У тебя учусь.
— Я есть хочу.
— А у тебя крепкие нервы, моя красавица.
— Подозреваю, что и это ты выяснил заранее. Он снова рассмеялся.
— Сколько лет мы знакомы, Дина?
— Восемнадцать, если мне не изменяет память. С моего рождения.
— Было бы странно, если бы за такой срок я выяснил только цвет твоих глаз.
— Да? А кстати, — я зажмурилась, — какого цвета у меня глаза?
— Серого, — не задумываясь, ответил он. — А насчет обеда есть одна идея. Пойдем!
— Куда?
Серж встал и протянул мне руку.
— Туда, где много еды.
Что может быть обыденней, чем банка сгущенки?
Рекламный агентИскусанные крысами ноги горели, но идти было можно. Правая рука онемела. Серый выдавил из глубокой раны побольше крови, чтобы заразы в организме не осталось, и туго перетянул мне руку лоскутом моей же рубашки. Сам он выглядел примерно так же, но уверенно держался на ногах.
— Промыть бы укусы, — сказала я, с трудом поднимаясь.
— Они не ядовитые, — заверил Сержик. — Да и где ж здесь нужные травы возьмешь? Авось обойдется. Не в первый раз.
— Главное, чтобы не в последний.
— Не будь занудой. Помнится, ты хотела приключений. Вот и наслаждайся.
Разве я хотела таких приключений? Через полчаса блужданий но лабиринтам незнакомых улиц, когда мне стало казаться, что Серый просто-напросто заблудился и боится в этом признаться, мы остановились у тяжелой железной двери. Бомбоубежище. Когда ждали войны, такие строили в каждом дворе. Только война так и не успела начаться.
— Не пойду! — заявила я и на всякий случай отступила на пару шагов. — Крыс сегодня я уже видела.
— Там нет крыс.
Серый сказал это так, что мне сразу же захотелось ему поверить, но я не поддалась минутной слабости.
