Тристрам лежал неподвижно. Его белокурые пряди смешались с песком, руки были неестественно подвернуты. Быстрота развязки потрясла меня. Я перевел взгляд на Аврору.
Она тоже смотрела на Тристрама, но ее лицо не выражало ни потрясения, ни сочувствия. Подобрав подол, она повернулась и скрылась в проходе.
Значит, проход и раньше был открыт. Ошеломленный, я понял: Аврора специально показала Тристраму, что хода к галереям нет, и заставила его принять бой со скатами.
Через минуту она уже была на верхнем ярусе. Рядом появился шофер в черной униформе. Бросив последний взгляд на неподвижное тело Тристрама, они скрылись из виду.
Я кинулся за ними, пытаясь громкими криками привлечь внимание Тони и Раймонда. Гулкое эхо перекатывалось по галереям. Добежав до выхода из лабиринта, я увидел, как всего в сотне метров от меня шофер усаживает Аврору в «кадиллак». Машина с ревом сорвалась с места и пропала в густых облаках пыли.
Я бросился к машине Тони, но, когда добежал, «кадиллак» оторвался уже на километр и несся через дюны с такой скоростью, будто за ним гнался дьявол.
* * *
Больше я никогда не встречал Аврору Дей. Я гнался за ней до шоссе, но на хорошей дороге «кадиллак» с легкостью оторвался от меня и через десяток километров пропал окончательно. У заправочной станции на повороте к Алому Пляжу я притормозил и спросил, не проезжал ли здесь красный «кадиллак». Заправщики видели его, но оба утверждали, что он ехал в мою сторону. Не иначе как Аврора отвела им глаза.
Я решил проверить, не возвратилась ли она к себе на виллу, и поехал к Пурпурным Пескам, проклиная себя за легкомыслие. Почему я не почувствовал опасность? Как я, мнящий себя поэтом, не вдумался в фантазии другого поэта? Ведь Аврора буквально предрекала смерть Тристрама.
Пятая вилла по Звездной улице была пуста и молчалива. Скаты оставили аллею, темные стеклянные двери были распахнуты, по пыльному полу ползали обрывки лент. Мрак царил в коридоре и в гостиной, лишь белые карпы еще поблескивали в бассейне. Воздух был тяжелым и затхлым, словно в доме уже много лет не было живой души.
Я осмотрел фриз в гостиной и теперь узнал всех. Сходство было почти фотографическим. Тристрам был Коридоном, Аврора — Меландер, шофер — Паном. Среди остальных я легко нашел себя, Тони Сапфайра, Раймонда Майо и других жителей Звездной улицы.
Отвернувшись от фриза, я обогнул бассейн и направился к двери. Вечерело. Фары машин, проезжающих по Звездной улице, высвечивали стеклянные чешуйки на крыше моей виллы. Когда я спускался с крыльца, порыв ветра пронесся по дому и захлопнул дверь за моей спиной: волшебница обронила прощальную реплику.
Я шел через пустырь, решительно попирая обрывки лент, влачившихся за мной, — может быть, так я демонстрировал желание возвратиться в реальный мир.
Обрывки безумных стихов Авроры Дей в последний раз являли себя свету и — умирающие осколки мечты — рассыпались под моими ногами.
В моем доме горел свет. Я вошел и увидел на веранде Тристрама Колдуэлла в том же белом костюме. Послав мне дружескую улыбку, Тристрам подмигнул и, не дав мне заговорить, поднес палец к губам.
Я приблизился и хрипло прошептал:
— Тристрам, слава богу, ты жив. Но объясни же, что там случилось?
Он улыбнулся.
— Прости, Пол, я знал, что ты следишь за нами. Аврора уехала?
Я кивнул:
— Мне не удалось догнать ее «кадиллак». А скаты тебя не тронули? Когда ты упал, я подумал, что тебе конец.
— Аврора тоже так решила. Вы мало знаете о песчаных скатах. В это время года их жала безвредны. Иначе кто бы рискнул войти в лабиринт? — Он усмехнулся. — Ты, конечно, знаешь легенду о Меландер и Коридоне?
Я так и рухнул на стул рядом с Тристрамом. Уже через пару минут я понял все. Аврора посвятила его в старую легенду, и он, отчасти по доброте душевной, отчасти шутки ради, решил сыграть роль Коридона. Рассказывая ей о смертельных жалах и злобном коварстве скатов, он провоцировал Аврору проверить, сможет ли ее избранник отдать за нее жизнь.
— Это было убийство, — сказал я. — Поверь мне — я видел, как сверкали ее глаза. Она жаждала твоей смерти.
Тристрам только пожал плечами.
— В этом нет ничего удивительного, старина, — сказал он. — Что ни говори, а поэзия — дело серьезное.
Ни Раймонд, ни Тони Сапфайр так и не узнали, как было дело. Тристрам наплел им, что с Авророй приключился неожиданный приступ клаустрофобии и она в панике бежала из лабиринта.
— Любопытно, — задумчиво сказал Колдуэлл, — что она будет делать дальше. Пророчество ее исполнилось! Теперь она перестанет сомневаться в своих чарах. До сих пор она терзалась мучительным комплексом неполноценности. Как и Меландер, которую самоубийство Коридона глубоко потрясло, Аврора не разграничивала искусство и собственное «я».
Я кивнул.
— Может быть, теперь она смирится с тем, что поэзия будет по-прежнему создаваться неэстетичным компьютерным способом. Кстати, мне еще нужно набрать целых двадцать пять полос. Твой автоверс работает?
— У меня больше нет автоверса. Я расколотил его в то утро, когда ты мне позвонил. Да я все равно уже много лет им не пользуюсь.
Я так и подскочил на стуле.
— Как?! Значит, все твои сонеты написаны собственноручно?
— Точно, старина. Каждая строка рождена в творческих муках.
Стон отчаяния вырвался у меня из груди.
— А я-то надеялся, что твой автоверс выручит меня. Господи, что же мне делать?
Тристрам усмехнулся.
— Попытайся сам написать стихи. Вспомни ее прорицание… кто знает, а вдруг оно исполнится? Ведь Аврора считает, что я умер ради нее.
Я от всей души выругался.
— Будь у меня такая надежда, я бы пожалел, что ты остался в живых. Ты себе представить не можешь, сколько мне это будет стоить.
Когда он ушел, я перебрался в кабинет и собрал все оставшиеся у меня стихи. Для номера не хватало двадцати трех полос. Удивительное совпадение: как раз столько же поэтов жило сейчас на Пурпурных Песках. И ни один из них — за исключением Тристрама Колдуэлла — не мог самостоятельно сочинить ни одной строчки.
Минула полночь, но мне было не до сна. До подачи злополучного номера «Девятого Вала» оставалось двадцать четыре часа, и каждая минута шла на вес золота. От безысходности я готов был сам что-нибудь сочинить, но тут раздался телефонный звонок. «Неужели Аврора?» — подумал я, услышав высокий, почти женский голос. Но это звонил Фэрчайлд де Миль.
— Что тебе не спится? — проворчал я в трубку. — Теряешь драгоценные минуты сна…
— Для этого есть веские причины. Пол, со мной сегодня случилось нечто невероятное. Тебе еще нужен материал, написанный вручную? Пару часов назад я взял перо, и — можешь себе представить? — получилось довольно прилично. Между прочим, моя героиня — Аврора Дей. Мне кажется, эта вещица тебе понравится.
