Оба участника процесса не могут быть лишены звания гражданина и утратить свои прежние права и должность. Согласно параграфу четыре звездного кодекса правительства Империи их нужно вернуть на родную планету в пассажирском корабле. Я надеюсь, что суд удовлетворит мои требования.
Защитник сел и откинулся на спинку сидения. По залу прокатилась волна легкого шума; многие из присутствующих ожидали этого требования, несмотря на спор между Найвардом и Рено, который внезапно произнес:
— Мы выслушали доводы защиты. Исключая ненужные колкости, мы склонны обратить внимание на некоторые пункты. Отклоняясь от существа процесса, позвольте мне кое-что сказать.
Он подался вперед.
— На протяжении всех этих споров снова и снова возникает одна мысль; уже сказано, что на протяжении нескольких десятилетий никто никогда не видел ни одного пилота ни в космопорте, ни в общественных местах. Это верно лишь отчасти. Но существует определенная группа пилотов, остающихся в своих кораблях. Есть понятия для них всех: киборги; вещь, состоящая из человеческого мозга и сложной механической компоненты, связанных друг с другом. Это пилоты-киборги в различных вариантах, этой схемы; они остаются в своем корабле, потому что внешний мир для них отнюдь не безвреден и, как показывает этот процесс, при определенных обстоятельствах может быть губителен. Пилоты, управляющие кораблями, сами не знают об этом. Так что они отличаются от обычных пилотов. Они…
По залу прокатился все усиливающийся гул. Когда роботы навели тишину, стала видна поднятая рука обвинителя.
— Прошу вас, ваша честь, — громко воскликнул Тьерри фон Найвард, — яснее описать нам эту разницу. До сих пор мы придерживались того мнения, что после предоставления доказательств и выступления обоих участников заседания будет вынесен приговор, но не будет объяснения, которое ставит под сомнение отдельные сообщения, сделанные ранее.
Рено молча посмотрел на него, потом взглянул на зал.
— Суд удаляется на совещание, а через несколько минут перед глазами и ушами общественности будет оглашен приговор. Я боюсь, что обоснование приговора повергнет всех людей в шок, поэтому, отказываюсь от объяснений. Я считаю это правильным и, чтобы соблюсти форму, спрошу: у обвинения есть еще какие-то замечания?
Тьерри фон Найвард буквально опустил голову и ответил:
— Нет. У обвинения нет никаких сомнений.
— У защиты есть возражения?
Гилберт Т’Гластонбери встал и ответил:
— Нет. Защита ожидает справедливого приговора.
Когда рыцарь Рено покидал зал, его снова пришлось поддерживать. Возникла пятнадцатиминутная пауза. Действительно ли больше не было никаких сомнений? Были только неясности…
Утро обещало долгий, прекрасный день. Они были в дорожной одежде. Роботы подняли четыре чемодана и вышли наружу. Послышался скрип двери, потом донеслось множество глухих ударов и звук вращающегося ротора. Было пять часов утра.
— До города больше пяти тысяч километров, — сказала Анжанет и повела Абрамса к двери.
Роботы, находившиеся вокруг дома и внутри него, продолжали работать до их возвращения. Они были великолепно запрограммированы.
Было прохладно; свет солнца отвесно падал сквозь кроны. Абрамс осторожно поднялся по лестнице, и Анжанет последовала за ним. Абрамс сел возле Рэнделла, а женщина — на запасном сиденье позади пилота. Роботы поставили чемоданы в багажное отделение возле бокового бака. Мотор набрал обороты; вертолет, поднявшись, развернулся на месте и устремился вперед, к городу Техедор-Сити. Пять тысяч километров- десять часов полета. Рэнделл следил за приборами, так как хорошо знал путь, которым летел. Они оставили позади себя заросшую крутую котловину, прошли через полосу жары, поднимающейся над пустыней, а потом некоторое время летели вдоль цепи возвышенностей. В течение трех часов этот геологический след вел к городу, потом они пролетели над заливом одного из самых соленых морей планеты.
Стройные башни передатчиков города поселенцев выросли из марева послеполуденной жары; хромированные трубы, построенные, казалось, навечно, поднимались на высоту от шестисот до тысячи метров, с красными огнями наверху и поддерживаемые тонкими стальными тросами. В городе жило семьдесят тысяч человек.
— Сколько еще лететь? — крикнул Абрамс, перекрывая гул двигателя.
— Около тридцати минут, отец, — ответил Рэнделл.
Появились первые здания. Можно было видеть, что город почти круглый. Он вырос, потом образовалось новое кольцо вдали от центра. Связующие улицы, словно спицы колеса, вели от Площади Капитана и заканчивались у леса. Тут и там из моря белых строений выступали небоскребы. Город был прекрасен и полон жизни. Вертолет, снижаясь, полетел к гигантской радиомачте, облетел плоское здание, построенное вокруг внутреннего двора. В наушниках радиосвязи заквакал голос:
— Пожалуйста, ваш идентификационный номер. Мы вызываем подлетающий вертолет.
— Пилот Гринборо, номер 1/30; 194 К.М.
— Спасибо. Садитесь на обычное место. Конец.
— Конец.
Вертолет по пологой кривой направился вниз, легко, как перышко, совершил посадку и подкатился к другим стальным насекомым. Горизонтальный винт остановился. Абрамс повернулся к Анжанет и Рэнделлу.
— Теперь начинается самая неприятная часть. Мы как можно быстрее попытаемся оставить ее позади, только помните вот о чем: я с вами со всем состоянием до последнего доллара, мне принадлежащего.
Они кивнули, выбрались по лестнице наружу и оказались во дворе транспортного управления Империи по планетным сообщениям, недалеко от Площади Капитана.
— Сначала в космопорт, — предложил Рэнделл.
Абрамс сделал знак роботу, на груди и спине которого был большой символ отеля.
— Нам нужно три комнаты, и, кроме того, ты можешь взять багаж.
Заработала бесшумная радиосвязь между центром управления отеля и роботом. Заказы были переданы, комнаты подготовлены, и робот сказал:
— У вас комнаты с номера восьмого по десятый окнами на площадь. Я отнесу багаж и оставлю его в ваших комнатах. Ваши имена?
— Три раза Гринборо.
— Спасибо. — Машина взяла чемоданы и удалились.
Рэнделл последовал за ней и остановился возле движущейся лестницы, ведущей в глубину ярко освещенной шахты.
— Мы воспользуемся подземной транспортной системой, — сказал он в четырехугольном помещении с белыми стенами, на которых были таблички с необходимыми указателями. Одна из стрелок указывала в направлении космопорта.
