Они пожали руки друг другу. Да, о Мэсоне Уормлее ходило много странных слухов. Доверенное лицо мистера Эр, он вращался в недоступных для Марсдена сферах; впрочем, Уормлей не мог не знать о спортивных увлечениях Дугласа.
Пол снова дернулся, на этот раз так сильно, что со стола упал стакан.
— Команды работают все хуже и хуже, — усмехнулся Уормлей. Он был настроен на вежливую беседу. Марсден налил ему рюмку и встал за спиной у Флоры. Он никак не мог понять, зачем явился этот незваный гость. Комната опять двинулась, экраны качнулись и с угрожающим стуком ударились о стены. Флора почему-то засмеялась.
— Ты здесь как старый обросший краб, Дуг, — сказала она Марсдену. — Зачем ты забрался в этот Хэйлет-Вилладж?
— Это мой дом.
Уормлей подошел к ним, и все трое принялись наблюдать, как последние дома города поднимались в воздух.
Хейлет-Вилладж и его сосед Чиппинг-Хамлет — были последними районами Лоадена, подлежащими передвижке. Хай-стрит и парк плыли по воздуху на фоне восходящего солнца. Лучи его отражались от экзисенсных антенн и шпилей и просвечивали сквозь плющ, свисающий с ровно посаженных деревьев. На тротуарах толпилось несколько человек. Когда Хай-стрит покачивало, они теряли равновесие и хватались — кто за столбы и стенки, кто друг за друга. Флора снова засмеялась. Видно, ей очень нравилось это зрелище.
Когда дом Дугласа оторвался от земли, чтобы занять свое место в летном строю, Уормлей, желая польстить хозяину, сказал:
— Я видел по TV фехтовальный чемпионат. Вы были хороши, Марсден. Наверно, иметь такую мощь — огромное счастье.
Марсден удивился:
— Вот уж не думал, что кто-то еще смотрит TV.
— Да, я из последних могикан. Что поделать, телевидение постепенно вымирает.
— Подумаешь!.. — усмехнулась Флора. Глаза ей слепило солнце, но она все же пыталась рассмотреть транспортные команды, копошащиеся в своих антигравитационных ячейках. — Эксцесс — это гораздо смешней.
— Считают, что новости и текущие дела — это слишком эфемерно. Но когда Эр вернется к власти, — многозначительно объявил Уормлей, — будет много перемен.
— Не надо политики! — отрезала Флора. — Смотрите-ка! Спорим, они не поймают этот гараж!
К парапету платформы были причалены два скиммера, и незакрепленный гараж свалился прямо на них. Пустые, неуправляемые скиммеры камнем полетели к земле и бесшумно исчезли в буйных зарослях городской окраины. Листья и ветки сомкнулись — и теперь было бы бессмысленно искать там упавшие машины.
— Бездельники! — кратко оценил Уормлей качество работы транспортной команды.
Гараж передвинули на место. Хейлет-Вилладж и Чиппинг-Хамлет — две беспорядочные кучи домов неопределенного возраста, два огромных кирпичных лайнера плавно скользили в утреннем воздухе.
Странное дело, этот Уормлей — и привлекал, и отталкивал Марсдена. Дугласу захотелось прощупать гостя.
— Видимо, Эр разделяет взгляды Гоббса, — сказал он. — Классик говорит в своем «Левиафане», что права отдельных личностей должны быть признаны суверенными. Я правильно говорю?
Уормлей повернулся к нему:
— Эр разрабатывает философию управления. Мы ждем со дня на день его свежих решений. А все эти доатомные, докосмические системы — для нас просто мусор.
Марсдену пришлось согласиться.
— Новые ценности изменили общество, — сказал он, стараясь казаться спокойным, но чувствуя в глубине души, что не простит Уормлею его презрительного тона. — Однако вы забываете о Томе Пэйне, а ведь его слова — это непреходящие истины. Даже здесь, на планете Парсло, люди остаются людьми, как и на Земле.
При слове «Земля» Флора оторвалась от зрелища летящего города.
— Земля, — повторила она. — Мэсон сказал мне, что мы надолго застрянем на Парсло. Галактика, мол, неспокойна. — Она усмехнулась. — Когда она спокойна-то бывает, хотела бы я знать…
— Сейчас нельзя разбазаривать транспорты и стар-лайнеры на экскурсионные поездки, — с холодной казенностью разъяснил Уормлей. — Теперь, на Парою, мы должны полагаться главным образом на самих себя.
— Да всем известно, что инопланетяне — тупицы, — оживилась Флора. — Настоящие дубины. Пока не пообвыкнут на Парою — на них смотреть смешно. Даже моя сестрица Полли была сначала как дурочка деревенская… Но в их культуре есть что-то такое… У них ведь разрешительное общество…
— Парсло покончила со всем этим, — жестко сказал Уормлей.
Из окна было видно, как внизу по полям скользит огромная тень летящего города. Они пролетали над расчерченными фермами, где, не разгибая спины, трудились роботы. Пролетели над обширной безлюдной зоной, где бушевало море дикой зелени: покинутый сайт — отсюда когда-то улетел такой же город. Уормлей глубокомысленно озирал окрестности, на лице его было написано недосягаемое превосходство над простыми смертными. Но вот он дернул застежку воротника, кожаные нашивки блеснули золотом, и Дуглас вспомнил все, что он знал об этом человеке.
Несколько лет тому назад в ресторанах, спортклубах, спартанских кругах поползли первые слухи о некоем деятеле, известном под инициалом «Эр». Мэсон Уормлей был в числе приближенных этого лица, а Марсден никогда не лез в практическую политику. Хватало того, что феноменальная память позволяла ему в любой компании приводить подходящие цитаты. Кстати, он даже не гордился этим даром, а просто считал его частью своей натуры.
— Встретиться с Эр?.. Неплохо придумано, — сказал вдруг Уормлей. — Полагаю, что смогу это устроить.
— Да, конечно… — подтвердил Марсден, застигнутый врасплох: ведь он не просил об этом.
Перелет подходил к концу, и механики транспортного контроля уже выстраивали Хай-стрит над тем местом, где ей надлежало располагаться. Сначала посадили гараж — видимо, он, после этой аварии, вызывал у них особое беспокойство. Опустили пару драг-сторов[2], вертолетную стоянку и универсам — аккуратно, прямо на позицию; потом поставили библиотеку и сад. Остальная часть города — деревни-микрорайоны и муниципальные комплексы — простерлась на добрых пять миль. Марсдену повезло: он выбрал удачное место для жилья. А заработок преуспевающего спортсмена позволял прилично жить в этом перелетном обществе.
— Спасибо за прогулку, Дуг. Прекрасное зрелище! — Флора поставила на стол пустую рюмку, поправила волосы перед зеркалом и собралась уходить. — Мэсон берет меня на вечер в честь Мелвилла. Ты там будешь?
В этом вопросе не было никакой издевки. Ведь Флора при жизни его матери так дружила с ней. Но в голове ее всегда гулял ветер. Она и не догадывалась, какую отравленную стрелу воткнула в душу Марсдена.
