— У вас есть ее данные?
— Я тебе их принесу… Погоди немного. Значит, ты уверен, что Лисбет и мальчик находятся в надежном месте?
— Да, — ответил Микаэль.
«По крайней мере, я на это надеюсь», — подумал он, встал и обнял Хольгера.
На площади Лильехольмсторгет Блумквиста снова обдало штормовым ветром, он поплотнее запахнул пальто и задумался о Камилле и Лисбет, и почему-то еще об Андрее Зандере. Микаэль решил позвонить ему и узнать, как идут дела с историей об исчезнувшем продавце произведений искусства. Но дозвониться до Андрея не смог.
Вечер 23 ноября
Андрей Зандер позвонил Микаэлю, потому что, естественно, передумал. Конечно, ему хотелось выпить с ним пива. До него даже не доходило, как он мог отказаться. Ведь Блумквист был его кумиром и главной причиной того, что он пошел в журналистику. Но уже позвонив, Андрей засмущался и положил трубку. Может, Микаэль нашел какое-нибудь более приятное занятие? Зандер не принадлежал к любителям беспокоить людей понапрасну, и больше всего ему не хотелось беспокоить Блумквиста.
Он продолжил работу, но, как ни старался, ничего не выходило. Формулировки никак не давались, и примерно через час Андрей решил сделать перерыв и выйти на улицу. Поэтому он прибрал у себя на письменном столе и еще раз проверил, что все до единого слова в шифрованном канале связи стерты. Затем он окликнул Эмиля Грандена, единственного человека, остававшегося в редакции, кроме самого Андрея.
Эмиль Гранден был, в общем-то, вполне нормальным коллегой. Ему стукнуло тридцать восемь лет, он уже имел опыт работы в новостных программах канала ТВ4 и в прошлом году получил Большую журналистскую премию как «Разоблачитель года». Однако Андрею все-таки казалось — хоть он и пытался побороть в себе это ощущение, — что Эмиль держится напыщенно и высокомерно, по крайней мере, по отношению к такому молодому временному сотруднику, как он.
— Пойду пройдусь, — произнес Зандер.
Эмиль посмотрел на него так, будто забыл ему что-то сказать. Потом, немного помедлив, ответил:
— О’кей.
Андрей почувствовал себя в этот момент довольно несчастным, сам толком не понимая, почему. Возможно, в этом было повинно надменное отношение Эмиля, но, скорее всего, это главным образом из-за статьи о продавце произведений искусства. Почему она давалась ему с таким трудом? Наверняка потому, что больше всего ему хотелось помогать Микаэлю с историей Бальдера. Все остальное казалось второстепенным. К тому же Андрей чувствовал себя трусливым идиотом. Почему он не позволил Микаэлю посмотреть то, что уже написал? Никто не умел, как Блумквист, несколькими исправлениями поднять репортаж на другой уровень… Ну и ладно, черт с нею. Завтра он, Андрей, посмотрит на статью свежим взглядом и тогда даст почитать Микаэлю, какой бы плохой она ни получилась.
Зандер закрыл дверь в редакцию и направился к лифту. В следующее мгновение он вздрогнул. Чуть ниже на лестнице разворачивалась драма. Поначалу ему было трудно разобраться, в чем дело. Но какой-то худощавый человек с запавшими глазами явно приставал к красивой женщине. Андрей застыл в оцепенении. Он всегда испытывал отвращение к насилию. С тех самых пор, как его родителей убили в Сараево, он стал до нелепости легко пуглив и ненавидел драки. Но сейчас Зандер понял: на карту поставлено его уважение к себе. Одно дело — сбежать самому, а совсем другое — бросить в опасности ближнего. Поэтому он побежал вниз с криком: «Прекратите, отпустите ее!», что, похоже, оказалось роковой ошибкой.
Парень с запавшими глазами, выхватив нож, забормотал что-то по-английски, и у Андрея стали подкашиваться ноги. Тем не менее он собрал последние остатки мужества и прошипел в ответ, как в плохом боевике:
— Get lost! You will only make yourself miserable[73].
После нескольких секунд борьбы нервов мужчина действительно убрался, поджав хвост, и Андрей с женщиной остались вдвоем. С этого все началось — и тоже как в кино.
Поначалу оба держались неуверенно. Женщина была потрясена и смущена. Она говорила так тихо, что Андрею приходилось склоняться к ней, чтобы разбирать слова, и поэтому прошло некоторое время, прежде чем он понял, что произошло. Женщине явно довелось пережить кошмарный брак, и хотя она развелась и жила теперь с засекреченными личными данными, бывший муж сумел выследить ее и время от времени посылал кого-нибудь из своих подручных ее домогаться.
— Сегодня этот тип напал на меня уже во второй раз, — сказала она.
— Как вы оказались здесь, на лестнице?
— Я попыталась убежать и заскочила сюда, но это не помогло.
— Какой ужас…
— У меня не хватает слов, чтобы выразить вам мою благодарность.
— Ну, что вы, какие пустяки.
— Я так устала от злых мужчин, — произнесла она.
— Я добрый мужчина, — отозвался Зандер, пожалуй, чуть поспешно, и почувствовал себя глупо. Его нисколько не удивило, что женщина не ответила, а лишь смущенно опустила взгляд на каменную лестницу.
Андрей устыдился того, что попытался создать себе рекламу такой дешевой репликой. Но вдруг — как раз когда он подумал, что отвергнут, — женщина подняла голову и одарила его робкой улыбкой.
— Я думаю, что так и есть. Меня зовут Линда.
— А я Андрей.
— Очень приятно, Андрей, и спасибо еще раз.
— Это вам спасибо.
— За что же?
— За то, что вы…
Зандер не закончил фразы. Почувствовал, как у него заколотилось сердце и пересохло во рту. Он перевел взгляд на лестницу.
— Я слушаю, Андрей.
— Хотите, я провожу вас домой?
Об этой фразе он тоже пожалел, испугавшись, что его поймут превратно. Но Линда только улыбнулась — той же восхитительной, неуверенной улыбкой — и сказала, что рядом с ним будет чувствовать себя защищенной.
Они вышли на улицу и направились к Шлюзу. Линда рассказала, как жила более или менее взаперти в большом доме в Юшхольме[74]. Он ответил, что понимает ее — по крайней мере, отчасти, — поскольку написал серию статей об истязании женщин.
— Вы журналист? — спросила она.
— Я работаю в «Миллениуме».
— О, — произнесла Линда. — Правда? Я восхищаюсь этим журналом.
— Он принес кое-какую пользу, — робко начал Андрей.
— Действительно, — подхватила женщина. — Некоторое время назад я прочла замечательную статью о пострадавшем на войне иракце, который работал уборщиком в кафе в центре; но его выгнали, и он оказался совсем без средств. А сегодня этот человек является владельцем целой сети ресторанов. Читая эту статью, я плакала. Она была так красиво написана и вселяла надежду на то, что всегда можно вернуться…
