Егор увидел, как вода заблестела на дне каюты. Фонаря не было наготове, поэтому пришлось искать выход руками. Нащупалась ручка двери. Егор потянул за нее. Дверь открылась, но им на голову полетел мусор. Егор чертыхнулся получив по голове удар чем-то тяжелым.
— Давай подсажу. — Предложил он сыну.
Матвей встал отцу на сложенные руки, зацепился за косяк и выбрался в коридор. Отец подпрыгнул и забрался самостоятельно. Почти сразу корабль перестало трясти. Стало тихо, и только потревоженный каркас корабля еще стонал от полученных перегрузок.
— Кажись, прошло. — Сказал Матвей, прислушиваясь к тишине.
— Подождем еще немного, а потом я вылезу, проверю.
Минут десять прождали. Гул удалялся. Корабль почти перестал «кряхтеть». Егор спрыгнул вниз. Вода разлетелась брызгами в стороны. В каюте было относительно светло. Егор, переставляя сани и наступая на них, добрался посуху до самой щели в корпусе. Он выглянул наружу.
Смерч разрушил весь ледяной покров в округе. Возле корабля и далеко от него в стороны, стояла открытая черная вода. На ее поверхности колебались куски льда. Смерч уходил на восток. Выбраться их корабля в этом месте было нельзя. Егор вернулся внутрь.
— Смерч разрушил лед. Мы не выберемся здесь. Надо забраться на борт и посмотреть, что можно придумать.
Взяв с собой фонарик с динамо, Егор снова забрался в коридор. Перебираясь через горы мусора, они переходили из коридора в коридор, пока не оказались в тех каютах, из которых можно было выбраться наружу, через иллюминаторы.
Первым выбрался Матвей. Затем он помог выбраться отцу. Они замерли, когда увидели разрушения устроенные смерчем. Шириной, не менее километра, во льду была проделана брешь, словно исполинским ледоколом. К ледоколу и так подходило понятие исполин, а это был исполин в квадрате, или кубе.
Корабль, в котором прятались Матвей с отцом, был задет смерчем только краем. Огромная полынья задевала его только одним краем. Со стороны кормы лед только отошел от корабля из-за того, что тот колебался под силой смерча. Небольшая полоса воды не представляла особой трудности для ее преодоления. Сложнее было доставить сани и их содержимое через лабиринты тоннелей к корме.
— Хорошо бы, чтобы смерч не пошел к Черной пещере. Наши девчата могут его вовремя не заметить за горой. — Матвей забеспокоился о женской половине семьи.
Егор посмотрел в сторону удаляющейся атмосферной аномалии.
— Если не свернет, то мимо пройдет, километров за пятьдесят, не меньше. Вообще-то я слышал, что смерчи долго не живут. — Он немного подумал. — Хотя, и ветра такого никто не ждал, а он случился.
Эпопея с перетаскиванием саней через нутро корабля заняла почти целый день. Нужно было перенести весь груз с них, а потом и сами сани, которые почти нигде не проходили, из-за завалов в коридорах. Только к вечеру все было погружено на сани и готово для дальнейшей дороги.
Лед трещал под ногами, пока Егор и Матвей не отошли на достаточное расстояние от проделанной смерчем полыньи. Ночевка прошла спокойно. Утро тоже не доставило никаких хлопот. Стояла морозная погода, и горизонт был чист. По предположениям Егора они уже были в окрестностях Каргалинского, и любая выступающая над водой возвышенность, могла оказаться местом, где находился этот поселок.
Важно было правильно сориентироваться, чтобы не начать блуждать вокруг да около. Егор напряг свою память. Он мысленно проложил маршрут, вспоминая детали, которые могли бы помочь сразу двинуться в нужную сторону. Он вспомнил, как по студенчеству бывал у одного знакомого в гостях. Окна дома у того выходили на возвышенность, на вершине которой стоял памятник воинам, погибшим в Великую Отечественную. К памятнику вели белые ступени, похожие на мрамор. Утром Егора разбудило солнце, встающее из-за памятника. Когда Егор забрался на вершину, то он увидел с нее весь поселок, возвышающийся над остальным ландшафтом. Сам поселок находился на плоской вершине холма, вытянутой формы, длинные стороны которого располагались строго с запада на восток.
Егор вынул свою карту, которую составлял уже несколько месяцев. Провел несколько линий от уже исследованных мест, посмотрел на небо, отыскивая глазами тусклое пятно солнца, затем снова нарисовал линии.
— Если мне не изменяет память, то Каргалинский должен быть здесь. — Он нарисовал круг на карте, размером с мелкую монету.
— Ого, но ведь это километров двадцать пять в диаметре. — Матвей быстро прикинул масштаб.
— Была бы карта старая, знал бы точно. — Егор свернул листок и убрал его в карман. — Нам туда.
Более зоркий Матвей, первым заметил на горизонте возвышенность. Направление пришлось немного сменить, повернув в сторону полыньи, проделанной смерчем. Чем ближе они подходили к возвышенности, тем отчетливее осознавал Егор, что это именно то, что им нужно. Холм был похож на круп лошади. Длинный ровный и с одной стороны голова, на вершине которой когда-то стоял памятник.
Полынья тоже шла прямиком к холму. Егор всерьез опасался, что она разрушила лед вокруг. За час, скорым шагом они достигли подножия холма. Смерч прошелся через холм, но зацепил его не полностью. По льду Егор с сыном перебрались на холм.
Вычищенный ветром, до образующих пород, холм уже не внушал такого оптимизма, как прежде. Никаких следов построек не было видно. Ни устоявшего против ветра фундамента, ни арматуры, ничего. Только красный песчаник, оголенный ветром, вымытый дождями и покрытый льдом. Егор печально обвел взглядом холм. Матвей заметил его настроение.
— Может, на корабле еще поищем что-нибудь?
— Там нет того, что я хотел найти здесь. — Он немного помолчал. — Все смело, как наждаком.
Поперек холма, где прошелся смерч, поверхность была всклокочена стихией. Здесь еще остались куски льда, принесенные стихией. Они взрыхлили песчаник сильными ударами. Осевшая вода сцементировала льдом работу смерча. Идти здесь было тяжело, ноги скользили по неровностям, грозя возможностью подвернуть лодыжку. Этого было бы совсем некстати. Сани пришлось оставить.
Возвышенности, на которой стоял памятник, тоже досталось. Стоило ли говорить, что никаких следов от прежней жизни не осталось и на нем. Та же самая голая порода всюду, без намека на существовавшие здесь ступени. Матвей взбежал на холм вперед отца. Он сделал круг по вершине и спустился на противоположную сторону. Через минуту он выскочил с вытаращенными глазами.
— Там, дверь! Там, дверь есть!
Егор прибавил шагу. Обогнул вершину и спустился на противоположный склон. Матвей кружился возле ржавого металлического косяка, торчавшего из мерзлой почвы. Эта сторона склона резко контрастировала с обратной. Поверхность здесь сохранила темный цвет. То ли это были остатки почвы, то ли задержавшийся на поверхности ил, Егор не разобрал. Найденная сыном дверь занимала все его мысли.
