Когда Бен вышел наружу, его опахнул благодатный свежий воздух из открытых дверей. Он провел ладонью по шее, и, когда отнял руку, та оказалась мокрой.
Появился Каллахэн.
- Еще не все, - сказал он.
Бен без единого слова вернулся внутрь, но колен не преклонил. Каллахэн назначил ему епитимью - десять "Отче наш" и десять "Радуйся, Мария".
- А эту я не знаю, - сказал Бен.
- Я дам вам карточку с текстом молитвы, - ответил голос из-за шторки. - Сможете повторять про себя по дороге в Камберленд.
Бен помялся.
- Знаете, Мэтт был прав. Когда говорил, что это окажется труднее, чем мы думаем. Раньше, чем дело будет кончено, мы изойдем кровавым потом.
- Да? - откликнулся Каллахэн.
Вежливо? или просто с сомнением? - Бен не мог решить. Он опустил глаза и увидел, что еще держит коробочку от мятных леденцов. Судорожно сжав пальцы, он превратил ее в нечто бесформенное.
Около часу дня они влезли в большой бьюик Джимми Коди и тронулись в путь. Все молчали. Отец Дональд Каллахэн ехал в полном облачении - сутане, стихаре и белоснежной столе с пурпурной каймой. Каждому он дал небольшой пузырек со святой водой из священной купели и каждого благословил крестным знамением. На коленях священник держал небольшую серебряную дарохранительницу с несколькими кусочками Святого причастия.
Сначала они остановились в Камберленде у конторы Джимми. Оставив мотор работать вхолостую, доктор пошел к себе и вернулся в мешковатой спортивной куртке, которая скрывала массивный револьвер Маккаслина. В правой руке Джимми нес обычный молоток.
Бен, до некоторой степени увлеченный этим зрелищем, уголком глаза заметил, что Марк с Каллахэном тоже уперлись глазами в молоток. У того была вороненая стальная головка и дырчатая резиновая рукоятка.
- Что, страшненький? - заметил Джимми.
Бен задумался, как воспользуется этим молотком против Сьюзан, вгонит ей между грудей кол - и почувствовал, что желудок медленно переворачивается, наподобие самолета, неторопливо выполняющего "мертвую петлю".
- Да, - сказал он и облизал губы. - Что страшненький, то страшненький.
Они доехали до камберлендского "Стой. Купи.". Бен с Джимми пошли в супермаркет и забрали весь выставленный на прилавок овощного ряда чеснок двадцать коробок серовато-белых луковиц. Девушка-контролер подняла брови и сказала:
- Слава Богу, ребята, я с вами нынче вечером не еду.
Выходя, Бен лениво проговорил:
- Интересно, почему чеснок так здорово действует на вампиров? Что-то библейское, или же древнее проклятие, или...
- Подозреваю, что это аллергия, - ответил Джимми.
- Аллергия?
Захвативший конец разговора Каллахэн попросил повторить его. Они тем временем ехали к цветочному магазину "Северная красотка".
- О да, я согласен с доктором Коди, - сказал он. - Вероятно, дело в аллергии... если чеснок вообще срабатывает, как отпугивающее средство. Помните, это еще не доказано.
- Почему? Раз я должен принять, что вампиры существуют (а я, похоже, должен - по крайней мере, в текущий момент), не должен ли я принять также, что это - существа, которым не писаны никакие законы природы? Уж некоторые - точно. Судя по фольклору, их нельзя увидеть в зеркале, они способны оборачиваться летучими мышами, волками или птицами (так называемый психопомпы) и ужимать тело, проскальзывая в тончайшие трещины. И все же известно, что они видят, слышат, говорят... и, почти наверняка, ощущают вкус. Возможно, им знакомы и неудобства, и боль...
- А любовь? - спросил Бен, глядя прямо перед собой.
- Нет, - ответил Джимми. - Я подозреваю, что любовь - выше их понимания.
Он заехал на небольшую автостоянку возле Г-образного цветочного магазина с примыкающей к нему оранжереей. Когда они вошли, над дверью звякнул колокольчик, а в нос ударил густой цветочный аромат, такой насыщенный, что от мешанины запахов Бена затошнило, и он вспомнил о похоронных бюро.
- Привет. - К ним направлялся высокий мужчина в полотняном фартуке, в руке он держал испачканный землей цветочный горшок.
Только Бен начал объяснять, что им нужно, как человек в фартуке покачал головой и перебил:
- Боюсь, вы опоздали. В прошлую пятницу к нам приходил какой-то мужчина, так он скупил все розы до единой, и в магазине, и на складе: и белые, и красные, и чайные. Новых не будет по крайней мере до среды. Если хотите заказать...
- Как выглядел этот мужчина?
- Очень впечатляюще, - сказал хозяин и поставил горшок. - Высокий, совершенно лысый. Пронзительный взгляд. Курил, судя по запаху, заграничные сигареты. Ему пришлось выносить цветы полными охапками в три приема. Он погрузил их в багажник очень старой машины - по-моему, "доджа".
- "Паккарда", - сказал Бен. - Черного "паккарда".
- Значит, вы его знаете.
- Можно и так сказать.
- Он рассчитался наличными. Очень необычно, если учесть объем покупки. Но, может быть, если вы свяжетесь с ним, он перепродаст вам...
- Может быть, - сказал Бен.
Снова оказавшись в машине, они обсудили ситуацию.
- Есть магазин в Фолмуте... - с сомнением начал отец Каллахэн.
- Нет! - сказал Бен. - Нет! - И его тон, откровенно граничащий с истерикой, заставил всех оглядеться. - А если мы приедем в Фолмут и обнаружим, что Стрейкер и там уже побывал? Что тогда? Портленд? Киттери? Бостон? Вы что, не понимаете, что творится? Он предвидел, что мы будем делать! Он водит нас занос!
- Бен, будь благоразумным, - сказал Джимми. - Разве по-твоему мы не должны хотя бы...
- А ты забыл, что сказал Мэтт? "Не следует браться за дело с убеждением, будто днем он не может подняться и тронуть нас"! Посмотри на часы, Джимми.
Джимми посмотрел.
- Два пятнадцать, - медленно проговорил он и взглянул на небо, словно сомневаясь в правдивости циферблата. Но тот не обманывал: теперь тени падали в другую сторону.
- Он опередил нас, - сказал Бен. - Он всю дорогу идет на четыре шага впереди. Неужто мы и впрямь думали - как мы могли? - что ОН так и останется в блаженном неведении на наш счет? Что ОН не примет в расчет ни возможность быть обнаруженным, ни противника? Надо ехать сейчас, пока мы не истратили остаток дня на пустые споры о том, сколько ангелочков могут сплясать на булавочной головке.
- Он прав, - спокойно сказал Каллахэн. - Думаю, лучше закончить разговоры и отправиться в путь.
- Ну так поехали, - взмолился Марк.
Джимми быстро вырулил со стоянки у цветочного магазина, взвизгнув шинами на мостовой. Хозяин проводил их долгим взглядом: трое мужчин (один из них - священник) и мальчик сидели в машине, на номерном знаке которой стояло обозначение "Д.М." (доктор медицины), и выкрикивали друг другу совершенно безумные вещи.
Коди подъехал к дому Марстена с Брукс-роуд (тупиковая оконечность поселка). Поглядев на небо под новым углом, Дональд Каллахэн подумал: "Ну и ну, да этот дом просто нависает над головой. Странно, раньше я этого не замечал. Взгромоздился на вершину холма над перекрестком Джойнтер-авеню и Брок-стрит, как на насест... а высота тут, должно быть, идеальная. Идеальная высота и почти круговой обзор городского массива." Дом был огромным, беспорядочно спланированным, а при закрытых ставнях приобретал в мозгу неудобную, чрезмерно большую конфигурацию, делаясь похожим на саркофаг монолитом, напоминанием о гибели.
