– Элевир, твою мать! Заткни ей рот или клянусь весами моей бабушки, я вырву ей язык!
Пришлось Кефиру колдануть, и Лютик стала живой куклой. Процесс тут же пошёл на лад.
Из моего ридикюля были извлечены: косметичка, маникюрный набор, эпилятор на батарейках и куча средств по уходу за собой. До самого вечера мы ее скоблили, избавляли от растительности на теле, прорежали кустистые брови, вычёсывали колтуны. Потом мне пришла в голову идея нанести несмываемый макияж, а то не дай Бог она с утра потенциального мужа своим заспанным видом напугает, эльфы же такие чувствительные… Хорошо, что тут женщины были продвинутые в этих вопросах, в противном случае не избежать бы девчонке нанесения татуажа на веки и губы. Наконец все было закончено и наша спящая красавица, была помещена в надёжное место до лучших времён. Ей предстояло до весны немного жирка нагулять, а то ее выпирающие кости, не могла компенсировать довольно приличная грудь, а магам – полностью заменить кашу в ее мозге на процессор киборга-убийцы.
А дальше был королевский приём, под аккомпанемент ликующей на улице толпы. Нашу кодлу представили как иноземных гостей и дорогих соратников. Кто из нас кто, не уточнялось. Ужин проходил в достаточно натянутой атмосфере. Супруга монарха сидела ни жива ни мертва и постоянно ждала когда я ее сдам. Ифик пребывал в меланхолии, зато Сосискин лучился самодовольством, следовательно, чья-то казна значительно оскудела, а он взял реванш за облом с пророчицами. Тайке было неудобно в присутствие высокой фамилии, и кучи аристократов-прихлебателей, положенных монарху по статусу.
Несчастный Кровавый был вынужден ковыряться в тарелке с овощами, и давиться слюной, глядя в декольте некоторых дам. У Головастика тянулись ручки умыкнуть столовое серебро, и его друг следил за ним как коршун. Драконы опасливо принюхивались, явно опасаясь, что их хотят отравить. Одним пенсионерам было хорошо, потому как они приняли на грудь по рюмочке и тихонько клевали носом. Плюнув на все реверансы, я заявила, что пошла спать, и, прихватив пса, отправилась на поиски кухни.
Но и там птичка обломинго помахала нам крылом. Королевский повар в ответ на невинную просьбу покормить меня с другом, грозно замахнулся половником, и чуть не пинками вытолкал взашей. Типа у них тут тоже праздник и посторонним на нем не место.
Злая и голодная я отправилась спать. Ха! Не тут то было. Не успели мы с Сосискиным расположиться в кровати, как в дверь поскреблись. Подумав, что это кто-то из своих, я, обещая оторвать умнику голову, поперлась ее открывать. Высунув нос в коридор, узрела расфуфыренного мужика, масляно пялящегося в район моего пупка.
– Чего надо? – сурово потребовала ответа досада.
– Варрла желает хорошо провести время? – причмокнул сладострастник.
– Это вопрос или утверждение? – на всякий случай уточнило проснувшееся бешенство.
– Это предложение! – проведя мне по руке своим липким пальцем, осчастливил Казанова.
– Покажи, чем ты можешь порадовать?, – сложив ручки на груди, усмехнулась стервозность.
Придворный дебил победоносно усмехнулся, расстегнул штаны и принял выгодную, с его точки зрения позу (плечи расправлены, одна нога вперёд, сморщенное от гуляющих в замке сквозняков, хозяйство – уныло болтается).
Я подслеповато прищурилась, а потом разочаровано прицокнула языком:
– Без очков не вижу! – с грохотом захлопнула дверь и закрыла ее на засов.
Естественно обломанный мачо, начал барабанить и требовать, чтобы его немедленно впустили. Будить народ не хотелось, поэтому я снова вышла и молча сунула ему кулаком в нос, а потом вызвала драконов и попросила их покараулить снаружи. Что-то мне подсказывало, что этот визит не последний, уж больно активно местные мажоры об меня глаза ломали.
Укрывшись с головой одеялом, я заснула, и не слышала ни хруст трещавших за дверью костей, ни стонов покалеченных ходоков по чужим спальням, ни визга их жен…
***
Продрав в глаза, в пределах видимости никого не обнаружила. Не скажу, что меня это сильно расстроило. В последнее время я так устала от народа, что всерьёз подумывала по возвращению скрыться ото всех где-нибудь в сибирской тайге на пару лет. От мыслей о постройке скита, отвлёк деликатный стук в дверь. Я трусливо отодвинула задвижку и с облегчением выдохнула. На пороге стояла помятая служанка.
– Обслуживание в номерах! – радостно забурчал желудок, и тут же обиженно взвыл. Потому как вместо кофе в постель, мне передали приглашение на завтрак к диксе. Делать было нечего, пришлось подавлять голодную икоту, умываться и в сопровождении ждавшей на входе и виденной вчера девчонки, идти к пророчице.
Город встретил пронизывающим ветром, лёгким снежком, и пьяненькими гражданами, ещё не закончившими отмечать приход Избранной. Будь я Наместником Тьмы, то воспользовалась ситуацией и захватила бы Столицу, а если радостная новость разлетелась повсеместно – то и всю страну. Мысли о противнике настроили на деловой лад, мыслишки заскакали как счётчик в такси, и я как то не заметила, что редкие прохожие, завидя нас, спешат убраться с дороги.
Неожиданно девочка поскользнулся, и я автоматически ее подхватила. На меня уставились два безумных глаза, в которых полыхал ужас, и она произнесла:
– Вы всегда будете рядом, но никогда не будете вместе.
Откуда то сбоку раздался испуганный женский крик.
– Эээ, мать, походу пьесы ты только что нарушила какой-то закон, – почесал затылок мозг.
– А адвоката у тебя нет, и кто ж тебя горемычную отмазывать то будет, – закручинилось чутье на проблемы.
Я тут же поинтересовалась в чем кипеш то? Ну дотронулась я до соплюшки, ну ляпнула она что-то мутное, чего там орёт кто-то?
– Варрла разве не знает, что до послушниц Дома Истины нельзя дотрагиваться?
– А вы что заразные?
– Нет, но нам для того что бы дать пророчество человеку, достаточно до него дотронутся. Прошедшие посвящение могут себя контролировать, а послушницы нет.
– Люди не всегда хотят слышать правду? – понимающе вздыхаю и уточняю:
– От тебя всегда так шарахаются?
Девочка отвернулась, скрывая слезы и кивнув, едва слышно прошептала:
– От меня даже родители отказались, когда поняли кто я.
Меня накрыло волной гнева. Что же это за твари, что отказались от собственного ребёнка, только из-за того что она не такая как все. Иногда я просто ненавижу людей за их жестокость, которой они прикрывают собственные страхи. Сажусь на корточки перед натянутой, как струна девочкой, беру ее за руку, не обращая внимание на ее попытки вырвать свою дрожащую ладошку из моей:
– Как тебя зовут, солнце?
