— Пожалуйста, — сказала она и положила на стойку четыре кубика. — На них есть номер. Белый ключ для общей комнаты. Если вам что-то понадобится, пожалуйста, зовите меня, сэр.
— Спасибо, девушка, — ответил Абрамс и внезапно застыл.
Его уши, привыкшие за многие годы к слабым шорохам ветров планеты, кое-что услышали — это был обрывок разговора, который вели между собой двое мужчин:
— Рэнделл… Гринборо… убийца.
Абрамс сделал знак Анжанет и сказал:
— Идите вперед, а мне нужно кое-что уладить. — Он отодвинул женщину от себя.
Рэнделл и Анжанет вошли в стеклянный лифт и нажали кнопку четвертого этажа. Абрамс многозначительно положил правую руку на рукоятку своего оружия и направился к двум мужчинам. Те тотчас же увидели его и прекратили разговор. Старик без всякой вежливости произнес:
— Я Абрамс Гринборо, один из пионеров, которые построили этот город для таких оболтусов, как вы. В вашем разговоре я только что слышал три слова, которые мне не понравились…
— Слушайте, фермер… — начал было мужчина справа от него.
Абрамс вытащил оружие, снял предохранитель и указал стволом в пол.
— Нет, — сказал он, — я не слушаю, а говорю. Эти три слова мне не нравятся. Мой сын не убийца, пока суд этого не докажет, во всяком случае, не для вас. Так что молчите и не навлекайте на себя неприятностей.
— Неприятностей?
— Да. Иначе я вызову вас за оскорбление. Никто не может безнаказанно называть меня «фермер». Если в ближайшие дни, пока мы будем жить здесь, я услышу от вас еще что-то подобное, я вызову вас на дуэль. А как я стреляю, можете спросить у шефа полиции. Так и будет.
Абрамс резко повернулся, вошел в лифт и поднялся наверх, где у двери комнаты номер пять к кодовой пластине замка был приклеен кубик магнитного ключа. Он толкнул дверь, закрыл ее за собой и упал в кресло. Послышался стук.
— Да?
Это был гостиничный робот.
— Сэр, ваш багаж находится в этом шкафу. У вас есть еще какие-нибудь желания?
— Нет, — пробурчал Адамс, — спасибо. Я хорошо знаю ваш отель.
— Тогда желаю вам приятного отдыха, — вежливо ответил робот. — Руководство отеля…
— Ироничные роботы, — пробормотал Абрамс и бросил пиджак на спинку кресла. — Кто бы мог подумать, что уже существуют и такие модели.
Но его не оставили в покое. Сначала пришел шеф полиции, который за стаканом выпивки извинился за грубость и попросил не покидать город. Через два дня другой пилот — человек, находящийся в отставке, который вместе со своей семьей руководит Бюро по импорту — будет готов к старту. Корабль уже был разгружен, и его снова загружали, потом Гринборо смогут стартовать. Шеф спросил Абрамса, чем еще он может ему помочь. Абрамс попросил его направить машину за ними, когда все будет готово. Все было сказано, и они пожали друг другу руки.
— Возвращайся с Рэнделлом и Анжанет, Абрамс! Обращайся к Вожу! — сказал полицейский.
— Дэниель, — ответил Абрамс, — я знаю, что мне делать. В конце концов я не простой ковбой и…
— Да?
— …я страшно устал. Это был утомительный день.
Абрамс спал крепко и долго: когда проснулся, им в номер доставили еду; он вышел наружу только один раз, чтобы купить стопку книг.
Потом наступил день старта, и к ним явились несколько полицейских. Они были вежливы и несли их багаж, потом подождали снаружи, в тяжелом ховере с шипящими дюзами, стоявшем возле отеля, пока Абрамс не рассчитается и не даст девушке за стойкой на чай. Наконец Абрамс забрался в машину.
Поездка длилась не более получаса, и, пока они не добрались до поля космопорта на краю города, никто не проронил ни слова. Машина подъехала прямо к трапу, ведущему в корабль.
Возле пилотов стоял врач, пожилой мужчина с загорелым лицом и странными синими глазами.
— Сюда, мистер Гринборо, внутрь, — сказал врач.
Они вошли в слабо освещенный корабль. Винтовая лестница вела между машинным отделением вверх, к цилиндрическому помещению, стены которого были покрыты белым упругим материалом. В центре помещения находились соты, расположенные звездообразно и оснащенные аппаратурой снабжения, до которых можно было добраться по легким металлическим лесенкам.
Сначала на выдвижные носилки легла Анжанет, ей дали наркоз, потом в ее руки вонзились иглы. Запульсировала жидкость, носилки были вдвинуты в ячейку сот, и включилось охлаждение. Потом один из техников завернул крепежные винты стеклянной крышки.
Следующим был Рэнделл, а потом ремни стянули тяжелое тело Абрамса. Прежде чем прижать к лицу старика маску, врач сказал:
— Мистер Гринборо, нам бы хотелось, чтобы все прошло так, как вы себе представляете. Вам не нужно беспокоиться: шеф приказал двум своим людям заботиться о вашей ферме.
Абрамс слегка улыбнулся и посмотрел на молчаливых пилотов.
— Не бойтесь, я вернусь. У меня нет никакого желания отдавать свое ранчо в собственность Империи. Всего хорошего, док. А вы… вы выдержите этот полет?
Пилот удивленно поднял брови.
— Что вы имеете в виду, мистер?
— Когда вы были еще вот таким, — он сделал жест рукой, — я уже летал с картографами. Управляйте кораблем как можно лучше, друг!
— Все будет хорошо. — Пилот видел, как на рот и нос старика опустили маску, видел, как носилки были вдвинуты в одну из ячеек, потом услышал «клик» включившейся системы охлаждения. Потом он пошел, чтобы взглянуть на управление. Минутой позже корабль поднялся, ревя дюзами, чтобы направиться к Земле. Был ли пилот сумасшедшим или он лишь играл в Большую Игру?
С этими мыслями Абрамс заснул.
Все было прекрасным: полушария зала сменили цвет, когда судья сел. Шум публики стал слабее, и наконец воцарилась давящая, выжидающая тишина. Кто-то нервно покашливал. Объективы камер были направлены на капитана, рыцаря Рено де Божу. Старик сидел неподвижно, и только взгляд его старческих глаз беспокойно скользил вокруг, словно он чего-то ждал. Мрачный красный свет соответствовал настроению зала. Защитник и обвинитель беспокойно обменивались взглядами. Потом Т’Гластонбери пожал плечами и откинулся на спинку кресла, только его рука на холодном граните выдавала напряжение; она дрожала. Где-то шелестели бумаги.
Один из роботов вышел вперед и громко сказал:
— Суд объявляет приговор.
Рыцарь Рено, старый, морщинистый и покрытый кольцами сетки проказы, сказал:
— Прошу ввести мисс Гринборо и обвиняемого. Отца этих молодых людей прошу выйти вперёд, чтобы занять третье кресло.
