Отпрянув в страхе, Виктор выдернулся из портала, попятился и сел в снег; черная дверь негромко схлопнулась и исчезла. Он машинально осмотрел свои руки — измазаны чернотой входа, как сажей. Вскочив, Виктор нагнулся, зачерпнул полные пригоршни снега и принялся исступленно оттирать с пальцев и ладоней грязь чужого мира, пока та не сошла совсем; тогда он загреб еще снега и умылся им — с блуждающим взглядом, жадно вдыхая открытым ртом. Отплюнувшись и фыркнув, как собака после купания, он дико рассмеялся и подбросил снег фонтаном вверх:
— А у нас можно жить! У нас еще можно жить! Ще не вмерла Украина! Еще Польска не сгинела! О-хо-хо!
Он прыгал, вскидывал снег к небу и ел его из горсти, потряхивая головой и приговаривая, как заклинание:
— Можно жить! Можно жить! Можно!
Бой заканчивался.
Тусклое красное солнце висело над горизонтом, медленно затухая в вечернем тумане. Длинные тени от развалин тянулись через все поле и спотыкались о кучи издохших врагов там, где были особенно ожесточенные схватки. Некоторые исоптеры еще шевелились, вытягивая корявые конечности, когда мимо них медленно проходил человек. В таких случаях Басселард останавливался, некоторое время смотрел на плоские головы с поблекшими ячейками глаз и вяло шевелящимися жвалами, на затянутые хитином изуродованные тела с пятнами сочащейся из ран слизи. Потом добивал раненых врагов одним ударом разрядника и шел дальше.
Термисов в этот раз было много. Очень много. Наверно, на каждого дентайра приходилось по три сотни отборных исоптер Армии Заселения. Таких врагов Басселард еще не видел. Модифицированная броня с серыми разводами силовых линий, визуальный аппарат, позволяющий контролировать одновременно все, что происходит вокруг, новое оружие. Идеальные солдаты. Не рассуждающие, не боящиеся смерти. Да, идеальные. Но не такие идеальные, как мы.
У расщелины бой еще продолжался. Несколько десятков исоптер обреченно карабкались по телам предшественников туда, где сверкали вспышки и чернел смазанный силуэт одинокого дентайра.
— Они все-таки идиоты, — сказал кто-то сзади.
Басселард обернулся.
Келаванг стоял у дымящихся останков подбитой в начале боя матки, лениво поглаживая ствол разрядника. Между ним и Басселардом оставалось десять шагов дозволенной дистанции.
— Не бойся, — усмехнулся Келаванг. — В отличие от тебя я чту традиции и не подойду ближе.
— Думаю, сейчас бессмысленно обвинять меня в непочтении, — сказал Басселард. — Мы победили. Если бы я не убедил вас отвергнуть старые правила и объединиться — ничего бы не вышло.
— Дурак ты, Басселард. Каждый из нас мог справиться с этой сворой в одиночку. Даже ты. Чуть больше времени, чуть больше энергии. А сейчас придется делиться.
— Здесь нечего делить. Планета пуста.
Келаванг расхохотался.
— Всегда найдется что поделить! Я, например, пустыни люблю. А здесь они в изобилии. Развалины опять же. Кто знает, какая раса их построила и что можно найти внутри.
Басселард посмотрел на чернеющие остовы зданий. Обломанные шпили, провалы полуосыпавшихся арок. На вид руинам было несколько тысячелетий.
— Там ничего нет.
— А это мы проверим, — загадочно ухмыльнулся Келаванг. — Я туда сканов запустил.
— Вся добыча на завоеванной планете делится Советом, — напрягся Басселард.
— А-а… вот и ты вспомнил о традициях. Не бойся, мой слабый друг. Повторяю, я чту традиции. — Келаванг отвернулся.
— Тогда я собираю Совет, — бросил Басселард, чувствуя, как закипает внутри вековая ненависть.
— Твое дело. Ты нас затащил в эту дыру.
Басселард поднял руку. Маленькая игла вымпела вылетела из браслета, воткнулась в землю и за мгновение вытянулась к небу, раскрывая оранжевые лепестки.
— Совет будет здесь. Немедленно.
Келаванг усмехнулся и промолчал.
Дентайры собирались медленно, не желая лишний раз сталкиваться с сородичами. Они подходили с разных сторон, один за другим, неуклонно соблюдая дозволенную дистанцию в десять шагов. Останавливались, образуя, как того требовала традиция, широкий круг, в центре которого вращался вымпел Совета. Глейф, Зан-гон, Лабрис… Басселард насчитал пятнадцать человек. Двоих не хватало, в том числе Клеванта, чьи владения граничили с Озерной Маркой самого Басселарда. «Это хорошо, очень хорошо, — подумал он. — Значит, все земли и все самки неудачника теперь принадлежат мне». Последним спустился с горы трупов припозднившийся воин в черной броне. Когда он подошел ближе и убрал силовые щиты, Басселард узнал Хецнаба.
Круг замкнулся.
Басселард сделал шаг вперед, стараясь ни на секунду не упускать из вида соседей, и сказал громко:
— Дентайя победила. Теперь вы все видите, насколько удобнее биться сообща.
Воины заворчали.
— Ничего мы не видим, — прогудел Зангон. — Я муравьев щелчком перешибал. Вы все мне только мешали. Подумаешь, пара тысяч недоразвитых исоптер.
Басселард вздохнул.
— Это не просто исоптеры. Это Армия Заселения. После настала бы очередь наших коренных владений. Против вторжения можно сражаться только вместе. Но речь о другом. Планета наша. Здесь есть остатки древней культуры. Воин Келаванг запустил в ближайшие развалины сканов. Совет должен заранее решить, что делать с возможной добычей.
Келаванг засмеялся.
— Как вы понимаете, воин Басселард желает получить всю планету в свою безраздельную собственность. По праву застрельщика этой комедии.
Басселард спиной почувствовал, как пронеслось по кругу напряжение.
— Нет. Мы сражались вместе. Вся добыча — общая.
Воины неодобрительно загудели.
— Добыча не может быть общей, — сказал Зангон. — Если сканы Келаванга найдут пару кристаллов арита — мы как их делить будем? Остается только драться. — И его фигура мгновенно скрылась за тьмой брони. Следом активировали защиту стоявшие рядом Глейф и Хецнаб.
Келаванг усмехнулся.
— Я предупреждал. Воевать и брать добычу должен только один.
Басселард шагнул в центр круга.
— Стойте. Если мы сейчас уничтожим друг друга, завтра следующая волна затопит наши владения. К тому же делить пока нечего. Может, там ничего нет? Дождемся возвращения сканов и тогда будем решать. Со своей стороны обещаю отказаться от собственной доли, если добыча будет небольшой.
Теперь броней закрылись все дентайры, за исключением Басселарда.
— Дурак! — голос Келаванга за стеной его радужной брони звучал глухо. — От добычи никто никогда не отказывался. Это нарушение традиций. Ты дождешься, что Совет лишит тебя права именоваться дентайром и заберет все владения. Я думаю, это будет правильное наказание для человека, забывшего основы нашей цивилизации. Только один!
