— Ух ты, великомученик нашелся, едрена-матрена! — не выдержал Булыгин.
— А ну перекрестись, нехристь поганый!
— Сперва руки развяжи!
— Еще чего!
— Тогда нечего изгаляться!
— Не буду, ладно, уговорил. Буду пытать тебя, пока сам всю правду не выложишь. Сам напророчил, что сдохнешь под пытками. Только без креста.
Нечего тут комедию ломать, в черта ты веришь, а не в Бога. Чего это глазенки забегали, а?!
Кеша пристально уставился на Креженя, прямо на грудь, на просвечивающий в черно-седых лохмах довольно-таки внушительный крест.
— А ну-ка, Харушка, сыми с этого ирода то, чего ему носить не пристало. Сыми!
Оборотень снова встал на задние лапы, вытянул вперед передние — с длинными и тонкими, почти человечьими пальцами.
И в этот миг Крежень захрипел, подогнул колени, упал на пол, закрутился, согнулся калачом — он явно пытался дотянуться до груди — то подбородком, то коленом, то и тем и другим сразу. Все это произошло настолько быстро, что Кеша не сразу понял, в чем дело.
— Припадочный, что ли?! — заорал он. В один прыжок подлетел к крутящемуся на полу голому человеку, наотмашь врезал сапогом в челюсть, потом под ребра. Склонился, уцепился за болтающийся у плеча крест, рванул на себя, обрывая прочную серебряную цепочку. Отпрянул. — Мы тебя вылечим, стервец! Поганец!
Крежень замер на полу раздавленной, полудохлой жабой.
А Кеша уже снова сидел в своем потертом креслице и рассматривал на ладони трофей. Оборотень Хар заглядывал через плечо.
Крест был явно липовый — толстый, полый внутри. Нажмешь на него, вдавишь в грудь- и окажешься совсем в другом месте. Да, вне всякого сомнения это был переходник ограниченного, очень ограниченного действия. Но Креженю, чтобы улизнуть опять, хватило бы и такого.
— Ну что с этим поганцем теперь делать? — вопросил Кеша у оборотня.
Тот ответил с ходу:
— Отдайте нам. На Гиргею!
— Ух ты, разбежался! Вы из него плодить мелких кре-женят начнете, чтоб потом, после бойни, оставшихся людишек извести на нет, верно?
Хар отвернулся, зевнул.
— Я его лучше ребяткам из альфа-корпуса отдам. Эй, падаль, ты слышишь меня.
Седой приподнялся, сел, скрючился. Он был раздавлен, он превратился за несколько минут из усмехающегося наглеца в трясущееся и отупевшее от страха животное. И все же с каким-то надрывом, в отчаянии труса, обреченного и не подлежащего прощению, он промычал срывающимся тонким голосом:
— Сдохнете! Все равно все вы сдохнете!
— Вот это уже интересней!
Кеша снова сжал в кулаке сигма-скальпель.
— А ну выкладывай, чего знаешь!
Новый министр обороны генерал-полковник Сергей Голодов сразу пришелся Ивану по душе. Спокойный, собранный, малость лысыватый и полноватый, он имел открытое лицо армейского служаки-трудяги, не исхитрившегося еще и не изловчившегося в лабиринтах штабных коридоров. Со старым и сравнивать нечего. Прежнего Иван вспоминал с содроганием и невольно прикрывал глаза.
Тогда он был на грани, даже за ней, выкарабкался чудом. Ничего, это урок на будущее — с врагом надо без церемоний, на то он и враг.
А с другом… С другом иногда не легче, а даже сложнее.
— Нет, не могу, рука не поднимается на такое, — снова твердил свое Голодов, — вы Верховный Главнокомандующий, вам решать — будет приказ, найдутся и исполнители. Возможно.
— Вы понимаете, что вы говорите? — спросил Иван.
— Бывают случаи, когда приказы обсуждаются, — министр привстал, пододвинул к себе объемный глобус с вздымающимися горами, синими морями, белыми льдами и даже прозрачно-синеватым флером атмосферы. Глобус висел над полом на антиграве, висел двухметровым шаром-геоидом.
Указательный палец министра пробил стратосферу, нижние слои атмосферы, уткнулся в белое ледяное пятно, в самый Южный полюс. — Мы не можем нанести сюда глубинный удар такой мощности. Где гарантия, что вся вода растопленных льдов уйдет в воронку?! А если она хлынет на материки? Австралию затопит мгновенно. Половина Африки не успеет даже высунуть носа из окон! Южная Америка накроется моментально. Это только от избытков воды. А сам удар?! Вы думаете, что все города и городишки на Земле рассчитаны на двенадцатибалльные землетрясения? Нет! Там же не одни выродки живут, кроме баз противника есть и кое-что иное… Я не могу!
Иван понимал, что задача непростая. Но бить надо было именно одним ударом. И только глубинным. С расстояния не менее четырехсот километров.
Иначе ни под-антарктический дворец, ни подземные инкубаторы не накроешь.
Да, это опасно! Да, могут пострадать безвинные! Но если на поверхность выйдут нелюди, выползет вся эта нечисть — погибнут все. Вот и выбирай. Одно было ясно — с ударом в ближайшие два дня ничего не получится. А там вторая ложа Синклита, «серьезные» могут нанести такой удар по России, что не о чем и говорить будет. Уж эти выродки никого жалеть не станут. Они так хлопнут дверью перед своим уходом, что земной шарик расколется.
Иван оттолкнул висящий глобус. Покачал головой.
— Все верно говоришь, министр. Все верно! Но есть логика мира. И есть логика войны!
— Нам никто войны не объявлял. И не посмеет объявить!
— Конечно, не посмеют. Вот и начнут без объявления… А мы поставим силовые барьеры, заслоны. Мы все объясним людям.
— Глубинный удар сметет все заслоны. Мы не наносим таких ударов даже в Дальнем Космосе. А по Земле лупить… нет, увольте!
Прав был министр. Прав по-своему. Но и выход находить было нужно.
Взявшись за гуж, не говори, что не дюж! Отсчет времени идет на часы, на минуты.
— Ну а если экзотом? Новым оружием хваленым. Голодов развел руками.
— Вырвать огромный кусок из земного шара, отправить в иное пространство? Мгновенно нарушится вся система, Земля сорвется с орбиты.
— Земля уже сорвалась с орбиты, — зловеще пробормотал себе под нос Иван. Но имел он ввиду нечто иное.
У виска противно звякнуло особым протяжным кодом. Внутренняя? Это мог быть только Кеша, прямо из Космоцентра Видеоинформа.
— Ну чего там?! — недовольно спросил усталый от бессонных ночей Иван.
Включил мысленно связь.
— Тута знакомец наш отыскался невзначай, — прохрипел Иннокентий Булыгин, будто он сидел прямо в голове у Ивана, не поздоровавшись, не представившись. — Сердце неладное чует. Да и он грозится, бубнит чего-то невнятное, видать, спятил. Иван, слагай с меня полномочия коменданта! Тут поумнее меня нужны и покруче!
— Да не мельтеши ты! — разозлился Иван. — Давай толком обстановку!
Давай обзор!
Он переключил Кешу на внешнюю связь. Вывел на два больших экрана.
