Потом она взглянула на него, и он увидел на ее лице едва заметный налет сожаления поверх привычной маски гордыни.
— И ты тоже останешься? — с вызовом бросила она. — Спасибо, но это не по мне.
И вслед за этим, словно радуга показалась из облака, добавила:
— Давай простимся друзьями.
Она махнула рукой. Ее мужчины кивнули, встали и вышли из палатки. Потом она тоже поднялась, но лишь для того, чтобы развязать дверной полог. Он мягко опустился, создавая в комнате полумрак. Затем Донья снова повернулась к нему.
Сколько длился их прощальный поцелуй? Наверное, всего лишь миг, но для него это мгновение показалось вечностью. Не помнил он и того, как долго смотрел вслед ей и ее спутникам, медленно исчезающим из виду.
К действительности его вернул ординарец, седовласый сержант-бароммианец.
— Подать Главнокомандующему его лошадь? Они скоро начнут наступать.
Сидир передернул плечами.
— Да!
Он вдруг понял, что кричит.
— Да, — едем! Дьявольски холодно!
Пока он ждал, а потом мчался на коне, ему казалось, что он сражается сам с собой. Неужели он околдован? Нет, культурные люди не верят ни в заклятия, ни в колдовство. Любой мужчина, взрослый мужчина — до того, как он станет мужчиной — это… тупой и неудержимый самец, бычок… нет, все не так просто и не так безобидно: ведь бык никогда не допустит, чтобы одна самка превратилась для него в солнце, вокруг которого вращается планета с приходом весны… «Донья, прекрасная дьяволица, что же я позволил тебе сделать с собой? Будет лучше, если ты погибнешь сегодня. О Боги, пусть же кто-нибудь из нас погибнет, я ли, она ли, все равно, но пусть все закончится!»
Но пока он может держать в руке меч, у него есть долг.
Его отряд доехал до реки. Он на минуту остановился, чтобы оценить ситуацию, и это помогло ему вернуться к реальности.
Его войско располагалось неподалеку от того места, где река поворачивала на восток, поэтому сверху он видел и свои, и вражеские отряды. Обрывистый берег круто спускался вниз, красноватая почва и обледеневшие сучки резко выделялись на белом фоне. Половина его кавалерии заняла вершину между двумя берегами, лошади в тяжелом, тускло отсвечивающем металле выглядели мрачно на ярком фоне плащей и флагов. Совсем крошечными, похожими на жуков, рассыпались по равнине рогавикианские всадники.
Повсюду снег был истоптан и изрыт, кое-где на речном льду он подтаял, покрывшись серыми пятнами.
Справа от него появились имперские войска: слышался топот кавалерии, тяжелая поступь пехоты, громыхание артиллерии и ровная барабанная дробь, разносимая ветром по всей равнине, задавала ритм всей армии, которая наступала организованным строем. Каждый полк дышал в спину соседнему. Над марширующими отрядами вздымались и опускались копья и пики, словно волны огромного прилива. «Мои непобедимые сыны, — мелькнула у Сидира мысль, — и Империя — их мать!»
Еще дальше слева от него высоко вздымался остров Рог Неза, ледяной замок, ощетинившийся множеством копий, их наконечники сверкали под солнцем. Вдоль берегов небольшими кучками врага ждали северяне. В полумиле позади разместился основной отряд.
«Хотя нет, — подумал Сидир с презрением, — „основной отряд“ не подходит к этой стае котов».
Очевидно, они были не настолько глупы, чтобы не понимать, что их всадники безнадежно слабы по сравнению с бароммианской кавалерией — он не видел лошадей.
Несколько сот воинов, расположившись вокруг острова, держали на привязи собак. Эти звери уже успели нанести его армии значительный урон. Отличавшиеся не меньшей свирепостью, что и их хозяева, они вызывали панический страх у цивилизованных людей. Беспокоили и длинные луки рогавикианцев. Но практически ничто больше тревоги у Сидира не вызывало. Кроме нескольких трофейных или украденных доспехов, на северянах была только кожаная и шерстяная одежда, которая не шла ни в какое сравнение с униформой имперских легионов.
Резервный отряд, если это действительно был резерв, казался еще менее организованным: он был разбит на маленькие группки, поближе к обоим берегам, и оставил пустое место на льду реки для возможного отхода основных сил.
Девелькаи, который остался рядом с Главнокомандующим, прокашлялся.
— Полагаю, я понял их план действий, сэр, — рискнул заметить он. — Когда мы приблизимся, их стрелки налетят на нас, выпустят стрелы, а потом рассыпятся по лесу и скроются в укрытиях, прежде чем мы успеем пустить в дело пушки. Боюсь, что выкурить их оттуда будет нелегко. Их пехота постарается либо расколоть наши силы, либо прижать к одному из берегов. В зависимости от хода сражения, их тылы, воспользовавшись тем, что мы заняты пехотой, перейдут в наступление.
Сидир кивнул:
— Дальше этого их тактика не идет, — сказал он. — Удивительно, что они вообще оказались способными на это. — «Чей это план, Доньи? И насколько к нему приложил свою руку киллимарейчанец?» — Мы могли бы просто прорваться, но это займет много времени и дорого нам обойдется. — Он повернул голову к адъютанту. — Двиньте наши войска вниз по течению и остановитесь за островом.
— Сэр? — на широком покрасневшем лице Девелькаи было заметно беспокойство. — Я полагал, что вы не прибегнете к таким чрезвычайным мерам.
Правая рукавица Сидира рассекла воздух.
— Мы разом покончим с этим. Пусть кавалерия окружит их авангард, и они окажутся в ловушке, когда мы отрежем его от основного отряда… а потом атакуем и разобьем по частям… Покончим с ними! — закричал он.
Девелькаи ничего не сказал в ответ, но по его лицу можно было прочесть его мысли: если не произойдет ничего неожиданного, то вся армия Империи окажется на реке, а это означает, что когда северяне станут отступать — нет, обратятся в паническое бегство — они взберутся на берега быстрее, чем всадники, и таким образом многие смогут спастись. Уланы не смогут преследовать их.
Сидир выбросил образ Доньи из головы и объяснил свой план:
— Я решил, что не стоит уничтожать их всех. Не сегодня, когда мы больше нужны в Арваннете. Ты знаешь, какими бешеными, как псы, становятся загнанные в угол рогавикианцы. Они прихватят с собой на тот свет и многих наших воинов. Мы вернемся сюда на следующий год и расправимся с ними, если это поражение, этот урок не заставит их быть умнее. — «Возможно, сам я не вернусь. Меня могут перевести в другое место. Нельзя ничего наперед загадывать». — А сейчас наша главная задача — прорваться сквозь них как можно быстрее и с меньшими потерями. — «Чтобы покончить с ними и уехать от Доньи».
— Да, сэр, — неохотно согласился Девелькаи. — Разрешит ли Главнокомандующий присоединиться мне к своему полку?
