- Что? - быстро спросил Вуковуд.
- Да вот и наши кораблики, и чьи-то башни... Не много ли на одну захудалую планетку?
- Ну, нам-то попало в самый раз... Если доберемся без дополнительных приключений.
- Доберемся, - уверенно пообещала девушка. Действительно, никакой тревогой из долины пока не тянуло. - Спускаться быстрее, росинанты у нас отменные, да и вы, я вижу, на Земле не только в мобилях разъезжали.
Вуковуд некоторое время молчал, прислушиваясь к хрусту ветвей, потом задумчиво проговорил:
- Не столько на Земле... И уж совсем не на лошадях. Варвара не отозвалась: если захочет, сам расскажет.
Экзотический отряд спустился наконец в долину и размашистой иноходью двинулся за Вафелем к "Дункану", минуя корабль Тарумбаева. Поравнявшись с трапом. Варвара схватилась за поручни и взметнулась вверх как маленький светло-золотой флажок:
- Давайте Ома, быстро, его надо в саркофаг...
Здесь-то она уже была дома, и все делалось как бы само собой, и Вафель на десяти манипуляторах осторожно поднимал бесчувственное тело, одновременно сдирая с него клочья комбинезона, и она знала, что теперь можно не беспокоиться: защелкнется крышка, поступит дополнительный кислород, и массаж вывихнутых рук, и ритмизация всего, что способно ритмизироваться, только одна беда - второго саркофага нет, но пока Джон подымает Тарумбаева и Боровикова, надо срочно дать команду на вертолет - возвращаться, возвращаться как можно быстрее!
На пороге порскнул из-под ног пришлый киб.
- Эй, - крикнула она, - а ну-ка быстро на свой корабль, все запасы медикаментов и то медоборудование, которое ты сможешь демонтировать за полчаса, сюда!
А то ведь и среди своих могут оказаться покалеченные... Она метнулась в рубку - "Тик... Тик... Тик...". В бессильной ярости стукнула кулачком по пульту - да будь она и специалистом по фоносвязи, все равно автомат сделает больше: он универсален. Испробованы все диапазоны, все антенны. Видимо, по ночам лабиринт создает какой-то чудовищный экран, не нарочно, разумеется, но от этого не легче.
Она вернулась в госпитальный отсек, но туда было уже трудно протиснуться: Ом в саркофаге, Боровиков и Тарумбаев на откидных лежанках, и над обоими уже растянуты кислородные палаточки. Трюфель с Вафелем - при них.
- Я закоротил скочей на Гиппократа, - севшим голосом доложил Вуковуд. Они сейчас ребятам нужнее. Обойдемся?
- Обойдемся. - Она не просто с тревогой, а с какой-то непонятной болью глядела, какой, привалившись к дверному косяку, шарит непослушными пальцами по груди, не в силах расстегнуть скафандр. - Без вас, между прочим, я тоже обойдусь. Третья откидная койка вон там, под иллюминатором, и чтобы больше вас в вертикальном положении я не видела.
- Ого!.. - только и сказал он.
- Не ого, а давайте помогу.
Она отбросила концы клейкого воротника, отщелкнула зажимы и стала стягивать неподатливый синтериклон с плеч - назад, за спину. Он вдруг поймал ее руки, прижал к теплому ворсу сусанинского свитера и стоял так несколько секунд, закрыв глаза. Потом разжал пальцы и продолжал стоять неподвижно, ожидая, когда маленькие шершавые ладошки выскользнут и исчезнут. А они не исчезали. Он открыл глаза и засмеялся:
- Ну, а простоял бы я так минуту - вы бы так и не дышали?
- Подумаешь! Я и четыре могу.
- Слишком много у вас достоинств, - со вздохом проговорил он. - Ни один мужик в здравом рассудке вас замуж не возьмет.
- Главное мое достоинство - уменье заваривать чай. Сейчас я вас напою, а пока кликните киба, чтобы помог вам раздеться. Я понимаю, что когда-то прекрасные дамы собственноручно снимали с рыцарей все доспехи...
- И под доспехами обнаруживался плешивый мужичонка, как правило, еще и кривобокий.
- Это еще почему? - крикнула она уже из камбуза.
- Шлем - враг шевелюры, а помахали бы вы с детства одноручным мечом... Варвара, - вдруг сказал он странным тоном, - только не надо снотворного...
Его голос так изменился, что она перепугалась и выскочила обратно, на центральную площадку. Вуковуд сидел на комингсе медотсека, и киб стаскивал с него ботинки.
- Снотворное - это единственное, чего я в жизни боюсь, - проговорил он виновато.
- Ладно, - кивнула она, - но на этот раз вам без женьшеня. Кстати, под рукой тут пюре из айвы с артишоком. Съедобное. Сойдет?
- Посмотрим. Киб, прими у дамы чашки...
Она передала кибу чашки и термос, одновременно шаря взглядом по полочкам, - нет ли там еще чего-нибудь, пригодного в пищу людям, не евшим несколько дней. С Вуковудом обошлось, а остальных придется кормить с ложечки. Остальных...
И только тут до нее дошло, что же было самым страшным во всей этой круговерти, в которой и она потеряла голову, - не обратила внимания, что Фюстеля, которого тащил на себе Трюфель, в госпитальном отсеке нет. Так вот почему и голос у Джона Вуковуда был такой, словно ему на горло наступили, а он пытался шутить, и даже криво усмехался, и все старался не задеть этого главного - короче, обращался с ней, как с ребенком, потому что по какой-то многотысячелетней традиции детей старались заслонить от зрелища смерти...
А еще он, наверное, казнился сознанием собственной вины - она-то ведь интуитивно нашла дорогу в лабиринте, а он плутал. Не размышляя ни секунды, она схватила первое, что под руку попалось: пакеты, жестянки, тюбики - и бросилась в рубку. Вуковуд сидел, как и прежде, в своем кресле, опять постаревший на полтора десятка лет. Поднос стоял рядом на полу. Она вывалила туда все, что принесла:
- Во-первых, посмотрите, чем можно будет накормить Чары, возьмите на себя роль подопытного кролика.
- Вернее, лорда-отведывателя королевских блюд, - усмехнулся он одними губами.
- Вот-вот. А во-вторых, придумайте что-нибудь со связью! Вы же не первый год летаете.
- Летаю-то я все свои тридцать четыре года, меня на корабль новорожденным погрузили... Впрочем, это не важно. Вы хоть договорились о том, как дублировать связь с сусанинской группой?
- Ракеты...
Он склонил голову к плечу, заглядывая в иллюминатор. Ни одной луны, только брюхо грозовой тучи, втиснувшейся между башнями. Казалось, она слилась с громадой лабиринта специально для того, чтобы отгородить долину от всего мира.
- При такой видимости... До вертолета километров пять-шесть? Ну, пальните для очистки совести.
Она побежала в тамбурную, схватила из шкафчика ракетницу, которая всегда была наготове, проверила - красные - и одну за другой всадила все шестнадцать ракет в набухшее водой темно-лиловое одеяло. Две из них таки попали в верхушки каменных глыб, отскочили, брызнули бесполезным алым фейерверком, не испугав даже тапиров, залегших прямо под дюзовыми кольцами "Дункана" переждать надвигающийся дождь.
