С корабля высаживались в строго установленном порядке. Первым — имперский посол. За ним — капитан крейсера, командир десантников, старший гражданский чиновник. Ну и потом, разумеется, сошка помельче, но в том же порядке: личный секретарь Его превосходительства, старший помощник капитана, заместитель командира десантников и канцелярские служащие соответствующего ранга. И так ступень за ступенью, исключая самых низших: парикмахера его превосходительства, чистильщика сапог и слуги, рядовых и нескольких канцелярских служек, взятых временно и мечтающих о постоянном месте. Эти несчастные оставались на борту для уборки корабля с приказом воздерживаться от курения. Будь планета неизвестной и враждебной, высадка проходила бы в обратном порядке, выполняя библейские предсказания о том, что последние будут первыми, а первые будут последними. Но неизвестной эта планета была только формально, потому что давно уже числилась в пыльных гроссбухах и папках, находившихся в двухстах с лишним световых лет отсюда, как поспевший плод, готовый для сбора. Задержка объяснялась только сверхобилием других переспевших плодов.
Согласно архивным данным, планета находилась на самой дальней границе гигантского скопища миров, заселенных во время Великого Взрыва — переселенческой лихорадки, охватившей всю Терру, когда чудо–двигатель Блидера практически преподнес ей космос на блюдечке.
В те далекие времена каждая семья, клан или селение, решившиеся поискать счастья” выходили на звездные тропы. Мятущиеся, честолюбивые, недовольные, эксцентричные, антиобщественные, непоседливые и просто любопытные срывались с насиженных, обжитых мест. И десятки, сотни, тысячи представителей цивилизации Терры рассыпались в космическом пространстве, найдя пристанище на приглянувшихся планетах.
На этой планете терряне обосновались лет триста тому назад. Как обычно и случается, процентов на девяносто переселенцы были знакомыми, родственниками, друзьями или приятелями пионеров, людьми, решившими последовать примеру дяди Эдди или доброго старого Джо. Вначале их было около двухсот тысяч, осваивавших новую родину.
С тех пор численность переселенцев должна была естественно прибавляться, и к настоящему времени их здесь вполне могло быть несколько миллионов. Это подтвердилось еще при подходе к планете: больших городов не наблюдалось, но обнаружилось порядочное количество мелких городов и деревень.
Его превосходительство, толстый, рыхлый, с редкими волосами и неприятным лицом невысокий человек, глянул под ноги, с трудом наклонился и ворча выдернул травинку, обнаружив заметную плешь. Слегка порозовевшее лицо подернулось гримасой, что, очевидно, означало одобрение. Не поворачивая головы, обратился к капитану:
— Трава-то, как у нас на Терре, капитан? Это что? Совпадение или они завезли с собой семена?
— Совпадение, наверное, — высказал свое мнение капитан Грейдер, при этом его лицо оставалось совершенно бесстрастным.
— Я уже бывал на четырех травоносных планетах. Есть, вероятно, и другие, где трава просто растет.
— Возможно, возможно. — Его превосходительство осмотрелся с хозяйственной гордостью. — Похоже, там кто-то пашет. Маленький двигатель, два широких колеса. Что за отсталость. — Он потер то место, где должен был быть подбородок, жировые складки всколыхнулись и успокоились.
— Приведите его сюда. Побеседуем, выясним, с чего лучше начинать.
— Есть! — Капитан Грейдер, строго следуя субординации, повернулся к полковнику Шелтону, командиру десанта:
— Его превосходительство желает поговорить с фермером. — Он флегматично показал на виднеющуюся фигуру с плугом.
— Вот тот фермер, — сказал Шелтон майору Хейму. — Его превосходительство требует фермера немедленно.
— Доставить фермера сюда, — приказал Хейм лейтенанту Дикону. — Быстро!
— Взять этого фермера, — распорядился Дикон, — да поживее. Его превосходительство ждет.
Старший сержант Бидворси, огромный краснолицый человек, поискал взглядом кого-нибудь рангом пониже, но вспомнил, что все низшие чины убирают сейчас корабль с запретом курить. Выбирать не приходилось. Миссия, видимо, выпала ему. Пробухав башмаками по полю и приблизившись на расстояние окрика к указанному объекту, он продемонстрировал образцовую строевую подготовку, испустил казарменным басом вопль: “Эй, ты, здорово!” — и призывно замахал руками.
Фермер остановился, вытер пот со лба, оглянулся. Было явно видно, что и крейсер, и здоровенный сержант не заинтересовали его. Все это для аборигена было не более чем мираж. Бидворси вновь замахал, но уже весьма повелительными жестами. Фермер спокойно помахал в ответ и продолжил работу. Бидворси выругался и вынужден был приблизиться. Теперь сержанту стало хорошо видно открытое обветренное лицо парня. Сержант опять рявкнул:
— Здорово!
Результат был тот же. Снова фермер остановил плуг. Из-под густых бровей на Бидворси недоуменно распахнулись темные глаза. Осененный мыслью, что за последние три века старый язык террян мог уступить место какому-нибудь местному наречию, сержант спросил:
— Ты меня понимаешь?
— А может один человек понять другого? — осведомился фермер на чистейшем земном языке и повернулся, чтобы продолжить работу.
Бидворси несколько растерялся, но, придя в себя, торопливо сообщил:
— Его превосходительство имперский посол желает говорить с тобой.
— Ну! — Фермер окинул его задумчивым взглядом. — А чем это он превосходен?
— Он особа значительной важности, — заявил Бидворси, который никак не мог решить, издевается ли этот тип над ним или был тем, что принято называть “характером”.
— Значительной важности, — повторил фермер, переводя взор на горизонт. Он, видимо, пытался понять смысл, вкладываемый чужаком в эти слова. Подумав немного, он спросил: — Что случится с твоим родным миром, когда эта особа умрет?
— Ничего, — признал Бидворси.
— Все будет идти как прежде?
— Конечно.
— В таком случае, — заявил фермер решительно, — нечего его считать важной особой. — С этими его словами моторчик загудел, колеса закрутились, и плуг начал пахать.
Вонзая ногти в ладони, Бидворси с полминуты вбирал в себя кислород, прежде чем сумел выдавить хрипло:
— Я не могу вернуться к Его превосходительству без ответа.
— Да ну? — Голос фермера звучал недоверчиво. — Что же тебя держит? — Потом, заметив опасное увеличение интенсивности окраски лица Бидворси, добавил сочувственно: — Ну, ладно, передай ему, что я сказал. — Он запнулся и добавил: — Благослови тебя, Боже, и прощай!
