Двумя часами позже Квилтер, вооруженный шлангом и щеткой, вошел в клетку с двумя ВЗП. Они выпустили свои конечности и перебрались в дальний угол этого замкнутого пространства, наблюдая за Квилтером с надеждой в глазах.
— Последний раз я у вас тут вычищаю, ребята, — говорил он им. — Через час присоединюсь к забастовке, просто чтобы продемонстрировать свою солидарность с космическим корпусом. И пока я буду занят, можете спать в своем дерьме, сколько вам понравится.
И, будучи в крайне проказливом настроении, он направил на них шланг.
Редактор новостей газеты «Виндзор Секит» нажал педаль видеотелефона и хмуро уставился на появившееся на экране изображение главного репортера.
— Где тебя, Адриан, черти носят? Немедленно отправляйся в космопорт, как тебе было сказано. «Мариестоупс» прилетает меньше чем через полтора часа.
Левая часть лица Адриана Бакера сморщилась, и он стал придвигаться к экрану до тех пор, пока нос его не расплылся и изображение не потеряло четкость.
— Не надо так, Ральф. У меня тут появилось дело по дороге.
— Я не желаю слушать ни о каких посторонних делах, я хочу, мой мальчик, чтобы ты сейчас же был в этом проклятом космопорте.
У Бакера сморщилась правая часть лица, и он заговорил быстрее:
— Послушай, Ральф. Я сейчас в пабе «Голова Ангела», на Темзе. Я тут нашел одну старушку, ее зовут Флоренс Уолсамстоун. Она всю жизнь прожила в Виндзоре и помнит время, когда Грейт-парк был парком и все такого рода. У нее есть племянник — Родни Уолсамстоун, рядовой с «Мариестоупса». Она мне только что показывала письмо от него, в котором он описывает неземных животных, которые были обнаружены и которых они везут домой. И я подумал, если мы поместим ее портрет с отрывками из его письма — ну понимаешь: Местный Парень Помогает Захватить Этих Чудовищ — это будет —…
— Хватит, достаточно. Это самое большое событие за последние десять лет, а ты хочешь затмить его каким-то фактом весьма местного значения. Верни старушке письмо, поблагодари за предложение, заплати за нее, наделай ей комплиментов, а потом немедленно шагай в этот чертов космопорт и возьми интервью у Баргероуна, иначе я из твоей кожи воздушного змея сделаю.
— Хорошо, Ральф. Пускай будет по-твоему. Было время, когда ты прислушивался к советам.
Отключив связь, Бакер добавил:
— А у меня и сейчас есть один, очень недурной.
Он выскочил из будки и протиснулся сквозь грузную и пьяную массу мужчин и женщин к высокой даме, задвинутой в самый угол бара. Она подняла к губам стакан с темно-коричневой жидкостью, при этом жеманно отодвинув мизинец.
— Ваш редактор в восторге? - спросила она, слегка шепелявя.
— Не пойму, какая муха его укусила. Видите ли, мисс Уолсамстоун, я очень извиняюсь, но мне необходимо немедленно ехать в космопорт. Возможно, мы возьмем у вас интервью немного позже. У меня теперь есть ваш телефон, так что не утруждайте себя, звоня нам, — мы сами вас найдем, хорошо? Был рад с вами познакомиться.
Когда Бакер допил свой стакан, она сказала:
— Вы должны позволить мне заплатить за это, мистер…
— Вы очень любезны; ну, если вы так настаиваете, Мисс Уолсамстоун… О, вы очень любезны. Ну, прощайте.
И он начал пробираться между полными желудками. Она опять позвала его. Он в ярости оглянулся из середины толпы.
— Поговорите с Родни, если увидите его. Он будет несказанно рад сказать вам что-нибудь. Он очень хороший мальчик.
Он прокладывал себе дорогу к двери, неустанно бормоча: «Простите, простите», — как проклятие.
Залы ожидания в космопорте были забиты до отказа. Обыкновенные и необыкновенные люди заняли все крыши и окна. На гудронированном шоссе было огорожено канатами место, где стояли представители правительств, в том числе министры марсианских дел и различных ведомств. Среди них директор лондонского Экзозоопарка. За заграждением маршировал известный всем полковой ансамбль в яркой старинной форме, под звуки увертюры Саппэ «Лайт Кэвэлри» и популярных ирландских мелодий. Мороженое было съедено, газеты распроданы, карманы обчищены. «Мариестоупс» проскользнул сквозь дождевые облака и приземлился на крылья свода на дальней стороне поля.
Заморосил дождь.
Ансамбль исполнял очень жизнерадостную мелодию XX века под названием «Сентиментальное путешествие», не придавая, впрочем, общей картине более светлых красок.
Как и все долго ожидаемые события, это потеряло элемент новизны из-за скучности процесса ожидания. Обеззараживание днища корабля заняло еще какое-то время.
Наконец люк открылся, и небольшая круглая фигура выглянула, была приветствована и скрылась обратно. В тот момент тысяча детей спросила, был ли это капитан Баргероун, а тысяча родителей велела им не задавать таких глупых вопросов.
Из люка выдвинулся, как ленивый язык, трап и лег на землю. С разных сторон к кораблю начал съезжаться всякий транспорт: три автобуса, два грузовика, скорая помощью, различные машины для багажа, чья-то личная машина и военные автомобили. И вот на трапе появилась цепочка людей с опущенными головами, которая тут же нырнула в автомобильное убежище. Толпа приветственно закричала — для того она здесь и собралась.
В зале ожидания джентльмены от прессы подсинивали слегка воздух дымком тоже уставшей аппаратуры, покуда капитан Баргероун не был отдан им на растерзание. Он оборонительно заулыбался, а тем временем вокруг шипели и дико плясали яркие вспышки. За его спиной стояли несколько офицеров, он говорил довольно спокойно, даже обыденно, в очень английской манере (Баргероун был французом) о том, какое пространство было преодолено, сколько планет повстречалось им на пути и как преданна ему была команда, если Hg считать ту злополучную забастовку на обратном пути, за которую, он надеется, кое-кого хорошенько взгреют, и закончил тем, что на очень симпатичной планете, которую Американская космическая исследовательская служба решила назвать изысканным именем Клементина, они захватили двух и убили несколько больших животных, очень их заинтересовавших.
Кое-что он описал более подробно. Существа имеют по две головы, в каждой из которых находится мозг, общий вес которого 2000 г, что на четверть больше, чем у человека. Эти животные — ВЗП, или риномэны, как называет их команда, — орудуют шестью конечностями, которые заканчиваются, несомненно, подобиями человеческих рук. К несчастью, забастовка помешала дальнейшему изучению этих замечательных созданий, но есть основания предполагать, что они обладают собственным языком и должны, несмотря на ужасный внешний вид и грязные привычки, быть отнесены к более или менее — конечно, никто не может быть уверен, и исследования могут отложить точный ответ на несколько месяцев, — разумным существам наряду с человеком, к тому же, возможно, имеющим свою цивилизацию на планете, пока нам неизвестной. Двое из них захвачены живыми и направлены в Экзозоопарк для изучения.
