Распухшее светило, наконец, исчезло. Температура, казалось, мгновенно упала на десяток градусов.
В небе показались первые звезды.
Кормить меня никто не собирался, страшно мучила жажда. Может быть, Кондон намеревался держать меня взаперти, пока я не умру от обезвоживания организма. Или же просто забыл обо мне. Что может происходить в мозгу у такого, как пастор Дэн, для меня оставалось тайной; его мании и фобии явно относились к области психиатрии, его бы с этими глубинными тайнами к Малмстейну на обследование...
В комнате стемнело. Ничего электрического в ней, кроме телефона в моем кармане, не содержалось. Где-то снаружи, однако, застрекотал мотор генератора, из окон первого этажа на землю упали прямоугольники света, свет проникал и из ворот амбара.
Утомленный тьмой, я вынул из кармана телефон и вяло нажал на выключатель, просто чтобы полюбоваться свечением экрана.
Однако первое движение подсказало последующие.
* * *
– Саймон? — Молчание.— Саймон, слышишь меня?
Молчание. Затем какой-то жестяной, как будто машинный голос:
– Ты меня до полусмерти перепугал. Я думал, телефон сломался.
– Ночью, видишь, работает.
Солнце забило своими помехами наш предыдущий разговор, но, выходит, не окончательно вывело из строя аппаратуру аэростатов, хотя полоса пропускания явно сузилась, голос Саймона сильно искажался. Но главное — связь, хоть какая-то связь с миром.
– Я сожалею о том, что произошло, но я ведь предупреждал.
Мне не до объяснений.
– Ты где? В амбаре или в доме? Пауза.
– В доме.
– Я торчу у окна весь день, но ни жен, ни детей не видел. И Тедди МакАйзека тоже не видел. Что с ними?
– Они уехали.
– Ты уверен?
– Что за вопрос! Конечно, уверен. Диана не единственная, кто заболел. Но она слегла последней. Первой свалилась младшая дочка Тедди МакАйзека. Потом его сын. Потом сам Тедди. Когда выяснилось, что все они, и особенно его дети, болеют очень серьезно и не поправляются, мы погрузили их всех в пикап и отправили с женой пастора Дэна.
– Когда?
– Да уж не один месяц... Жена Аарона с детьми тоже не долго после этого продержалась. Вера в них ослабела. Ну и боялись они что-нибудь подцепить, заразиться.
– Ты видел, как они уезжали? Ты уверен, что они уехали?
– Конечно, уверен.
– Траншея возле амбара здорово смахивает на могилу.
– А, это... Да она и есть могила. Там скотина зарыта.
– Какая скотина?
– Длинная история. Есть в Сьерра-Бонита такой богатый парень, Босуэлл Геллер, друг нашего «Иорданского табернакла» с давних времен. Личный друг пастора Дэна. Он выводил красных телок, но департамент сельского хозяйства начал в прошлом году расследование, нагнали к нему агентов... И как раз когда он добился таких успехов! Босуэлл и пастор Дэн хотели создать красных телиц из пород разных стран, разных континентов, потому что это символизировало бы обращение язычников. Пастор Дэн цитирует книгу Чисел, девятнадцатую главу, там об этом, о чистой рыжей телице, рожденной в конце времен, из пород разных континентов, отовсюду, где проповедовалось Евангелие, Благая Весть Иисуса Христа. Жертвоприношение как буквальное, так и символическое, и то и другое сразу. Если по Библии, то пепел всесожжения телицы очищает оскверненного. Но в конце времен солнце пожрет телицу, испепелит ее, пепел развеется по всему земному шару, очистит всю землю, очистит ее от смерти. Вот это-то сейчас и происходит. Послание святого апостола Павла «К евреям», девятая глава: «Ибо, если кровь тельцов и козлов и пепел телицы чрез окропление освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!»
– И вы держали этот скот здесь?
– Ну, не весь, конечно. Пятнадцать производителей успели спасти, вывезли, прежде чем департамент сельского хозяйства лапу наложил.
– После этого и начали болеть люди.
– Да. И не только люди. Скотина тоже. Для них и траншею вырыли. Все издохли, кроме трех из первого стада.
Стало быть, амбар оказался коровником.
– Слабость, нетвердая походка, потеря веса перед смертью?
– Да... Откуда ты знаешь?
– Симптомы СПАССА. Переносчики болезни — копытные. Коровы. Эту же дрянь подцепила и Диана.
Молчал он долго. Потом, наконец, заговорил:
– Мне нельзя с тобой разговаривать.
– Я наверху, в запертой спальне.
– Знаю.
– Тогда выпусти меня.
– Не могу.
– Почему? За тобой следят?
– Я не могу тебя выпустить. Я не имею права с тобой даже разговаривать. Кроме того, я занят, Тайлер. Я готовлю ужин для Дианы.
– Значит, у нее еще хватает сил, чтобы есть.
– Чуть-чуть. С моей помощью.
– Выпусти меня. Никто не узнает.
– Нельзя.
– Ей нужен врач.
– Я бы не смог тебя выпустить, если бы даже за хотел. Ключи у брата Аарона.
Я обдумал ситуацию, потом сказал:
– Когда будешь ее кормить, дай ей телефон. Ты говорил, что она хотела со мной поговорить.
– Она иногда говорит то, чего не думает.
– И ты полагаешь, это как раз такой случай?
– Все, больше нельзя, все, все.
– Оставь ей телефон. Саймон! Саймон!
Конец связи.
* * *
Снова у окна, коротаю время, наблюдая за небом и двором.
Пастор Дэн с двумя пустыми ведрами из амбара к крыльцу — потом обратно с теми же ведрами, но наполненными чем-то жидким и горячим. Через несколько минут за ним проследовал Аарон Сорли.
В доме, кроме меня, лишь Диана и Саймон. Может, он ее уже и кормит.
Рука сама тянется к телефону, но я сдерживаю позыв, заставляю себя выждать, дать воздуху поостыть. Слежу за амбаром. Судя по свету, вырывающемуся наружу из открытой двери его ворот и сквозь щели в дощатой забивке проемов, внутри он освещен обильно. Судя по вниманию, оказываемому амбару пастором Дэном, там происходит нечто для него важное. Что — Саймон мне не сказал.
Мои часы отсчитали час.
Потом я услышал скрип двери, шаги на ступенях крыльца, и к амбару прошел еще и Саймон.
Головы он не поднял.
И из амбара сразу не вышел, остался внутри с Дэном и Аароном. Если телефон при нем и если он настолько лопух, что поставил его на звуковой вызов, то, позвонив, я мог подвергнуть его опасности. Но избегать риска причинить неудобство Саймону, когда на карту поставлена жизнь Дианы... И пусть расплачивается за то, что не оставил ей телефон.
Зато если телефон у Дианы...
Я послал вызов.
– Да, — прошептала она еле слышно и сразу же, с вопросительной интонацией снова: — Да?
