Пришло время открытых решений — и каждый должен знать с самого начала: вот враг! а вот друг! Каждый должен знать, кто тормозит процесс создания Единого Фронта! Есть и вторая причина, в Мировом Сообществе и поныне пребывают у власти лица, тайно работавшие на противника, готовившие Вторжение. Я не хочу огульно обвинять всех достойных людей в госструктурах Запада и Федерации. Но факт остается фактом — предатели и агентура противника остаются на своих местах. И поэтому обращение мое я прошу рассматривать как ультиматум! Да, ультиматум!
Время не оставляет нам возможности для долгих переговоров. Мы прекрасно понимаем, что Запад переживает сейчас не лучшие времена — стихийные бунты уже превратили большинство городов Южной и Северной Америки в развалины, в пепелища. Но выбора у нас нет. И потому я, как Председатель Комитета Национального Спасения Великой России и Объединенной Европы, как Верховный Главнокомандующий и временно исполняющий обязанности Правителя Великой России, призываю руководство Мирового Сообщества, а точнее, его оплота, Всеамериканских Штатов до двадцати двух ноль-ноль завтрашнего числа сего года официально объявить о поддержке Комитета Спасения Федерации и передать в его штабы управление всеми наземными, воздушными, морскими, космическими и инопланетарными силами Сообщества. Повторяю, Фронт должен быть единым!
Только объединение всего человечества даст нам шанс выжить.
Я хочу, чтобы меня правильно поняли. И ответственно заявляю, что не преследую в данной акции никаких личных или групповых интересов; Сразу по выполнении Комитетом, Единым Фронтом их задач, я обязуюсь вернуться на прежнее место службы в отделение Дальнего Поиска на ту же должность, что занимал ранее, и в том же звании. Но сейчас мы не можем тянуть времени, проводить выборы и заниматься прочими подобными игрищами.
Я повторяю прямо и открыто- наш ультиматум подлежит безоговорочному и своевременному выполнению. В случае отказа другой стороны от исполнения ультиматума, Великая Россия примет самые решительные меры для немедленного создания Единого Фронта и единого Комитета Спасения Земной Цивилизации!
Братья и сестры! Я призываю всех вас к спокойствию и единению. Чтобы ни произошло на Земле, мы будем едины. И мы отразим натиск агрессора! Не только Земля, не только Солнечная система, вся наша Вселенная — наше Отечество, мы рождены в нем. И мы имеем полное право на защиту его от внешнего врага. Мы обязаны встать на его защиту! Мы помним заветы наших легендарных предков. Кто придет к нам с мечом — тот от меча и погибнет!
Наше дело правое, мы победим! С нами Бог, братья и сестры!
Иван откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза.
Теперь обратного пути нет. А когда он был у него, этот обратный путь?
В Системе? Или в Пристанище? А может, на Земле?!
— Не слишком круто? — спросил тихонько подошедший Иннокентий Булыгин.
— Надо бы покруче, — посетовал Иван, — да я не мастер речи говорить.
Бот подготовлен?
— Да.
— Тогда пошли. И дай сигнал — планомерная, спокойная эвакуация.
Остается только минимальная охрана на внешних плавсредствах и самый необходимый техперсонал, понял?
Палуба студии качнулась. И Иван с Кешей, а за ними все остальные полетели на ребристую стену. Где-то вдалеке, за прозрачными экранами обзора полыхнуло заревом — стало светло будто и не в Пространстве, а где-нибудь на Земле в погожий денек.
— Поздно, — прохрипел Кеша, отплевываясь кровью. — Это диверсия!
— Ничего не поздно! — отрубил Иван. — Живо в бот! Эвакуация ускоренная! Но без паники чтоб!
Второй взрыв сотряс исполинский шар Космоцентра Видеоинформа, когда они оба, да вдобавок с оборотнем Харом и четырьмя «альфовцами» приближались к орбите Марса.
Булыгин включил полную прозрачность. Доложил:
— Девяносто четыре процента личного состава Космоцентра эвакуировались по плану. Остальные… Бог их знает, что там с ними!
Полубезумный Крежень, связанный цепями по рукам и ногам, лежал в грузовом отсеке — с ним предстоял разговор особый. Хар беспоминутно чесался и зевал, нервничал. Но глаза у него были мутные, рыбьи, без признаков тревоги, а стало быть, никаких новых сюрпризов не предвиделось.
Вполне хватало и этого одного, свершившегося.
Иван, не отрываясь, смотрел назад, во мрак вселенский, перемежающийся яркими вспышками, снопами, гроздьями рассыпающегося огня.
Колоссальное, непомерное сооружение, восьмое чудо света содрогалось от чудовищных взрывов, разваливалось, крошилось, вспучивалось и лопалось. Это была смерть титана.
Медуза Горгона Космоса умирала, издыхала в страшных судорогах и конвульсиях. И ее волосы-змеи, тянущиеся на тысячи верст во мрак, будто почуяв внезапную свободу, отрывались от уродливой, всесильной прежде и завораживающей головы, извивались, сбивались в клубки… и горели, полыхали, сотрясались в нервически-болезненной, паралитической дрожи. Это был конец Чудовища, властвовавшего над Хаосом и Космосом, простиравшего незримые щупальца на тысячи световых лет и державшего в них всю Вселенную-матушку. Это был конец прежней жизни, старой — жизни в мире и покое, в тихом гниении и вырождении.
И это было Началом.
— Они с ума посходили! — выкрикнул Глеб Сизов, генерал-лейтенант, командир альфа-корпуса, правая рука Ивана. Выкрикнул и замер с раскрытым ртом, будто рыба, выброшенная на берег. Глеб не понимал западников, отказывался понимать.
Спутники, висящие над Всеамериканскими Штатами, давали полную картину происходящего: и в панораме, и в деталях, и как угодно. Но глаз не выдерживал такого зрелища.
— Да-а, — задумчиво протянул бритоголовый начальник штабов, — мы им дали слишком много времени. Слишком!
— Они истребят всех! — мрачно изрек министр обороны Голодов. — За двенадцать оставшихся часов можно полмира превратить в пустыню. Такое трудно было ожидать!
— Трудно? — комитетчик сделал вид, что удивился. — А чего ж еще было ожидать! Я вам скажу, что будет дальше. Я уже говорил — они перебьют половину, даже две трети своего населения, покажут, что не в бирюльки играют, а оставшихся загонят на свои боевые базы, заложниками — и скажут нам, давайте, мол, лупите изо всех орудий! Так и будет. И, кстати, на большинстве крупных планет Сообщества происходит то же самое — управление идет из одного центра… эх, мы! упустили возможность нанести упреждающий глубинный удар! — Он с раздражением поглядел на Голодова. И отвернулся.
Один Иван ничего не сказал. Он молча смотрел на экраны.
