Лоис Буджолд - Мирные действия

– Но вы при этом будете выглядеть еще хуже, – возразила Катерина. – Смотреться все будет так, словно я поверила лжи Алексея.

– А в противном случае смотреться все будет так, будто мы каким-то образом сговорились убить Тьена. Не вижу, как бы нам выиграть это сражение. Вижу лишь способ сократить потери наполовину.

Катерина глубоко нахмурилась. И оставить тебя совершенно одного стоять под градом этих отбросов? Промедлив мгновение, она ответила: – Предложенное вами решение неприемлемо. Найдите другое.

Он испытующе взглянул ей в лицо. – Как пожелаете…

– О чем это вы? – вопросил Никки, в замешательстве морща брови.

– А, – Майлз коснулся пальцем губ и внимательно поглядел на мальчика. – Похоже, причина того, что мои политические противники обвинили меня в поломке респиратора твоего папы – это мое намерение ухаживать за твоей мамой.

Никки сморщил нос, разбираясь в сказанном. – А вы правда попросили ее выйти за вас замуж?

– Ну да. Весьма бестактным образом. Просил. – Что, он и вправду покраснел? По быстрому взгляду, который он ей уделил, она мне смогла понять, что он увидел на ее лице. Или какой из этого сделал вывод. – Но теперь я боюсь, что если мы с ней по-прежнему будем бывать где-то вместе, то люди станут говорить, что мы, должно быть, вместе замышляли дурное против твоего папы. А она боится, что если мы перестанем появляться вместе, тогда люди скажут: вот доказательство ее уверенности в том, что я – извини, что огорчаю тебя этими словами – убил его. Это называется – будь проклято и деяние, и недеяние.

– Будь прокляты они все, – отрезала Катерина. – Меня не волнует, что подумают, скажут или сделают любые невежественные идиоты. Пусть эти самые люди подавятся своей мерзкой сплетней, – она стиснула пальцы на коленях. – Меня волнует, что думает Никки. – Дрянь Формонкриф.

Форкосиган приподнял бровь. – Думаете, эта версия не могла бы дойти до него окружным путем, как и первая?

Она отвела глаза. Никки снова заерзал, неуверенно переводя взгляд с одного взрослого на другого. Пожалуй, решила Катерина, сейчас не самый подходящий момент говорить сыну, чтобы он держал ботинки подальше от дорогой мебели.

– Действительно, – выдохнул Майлз. – Ну, хорошо. – Он едва заметно кивнул ей. Ее потряс представший перед внутренним взором причудливый образ рыцаря, опускающего забрало, чтобы лицом к лицу сойтись на ристалище. Минуту он разглядывал Никки, потом облизнул губы и спросил. – Так… и что ты сейчас обо всем этом думаешь, Никки?

– Н'знаю. – Никки, так ненадолго разговорившийся, снова замкнулся, и это не было хорошо.

– Я не о фактах. Никто не дал тебе достаточно фактов, чтобы ты мог сделать какие-то выводы. Попробуй сказать о переживаниях. О страхах. Например, меня ты боишься?

– Не-а… – пробормотал Никки, обхватив руками колени и опустив взгляд на свои ботинки, которыми он елозил по изящной желтой шелковой обивке.

– Ты боишься, что это может быть правдой?

– Не может, – проговорила Катерина отчаянно. – Физически невозможно.

Никки поднял глаза. – Но он же из СБ, мама! Агенты СБ могут сделать все, что угодно, и заставить это выглядеть чем угодно другим!

– Спасибо за такой… вотум доверия, Никки, – сказал Майлз серьезно. – Думаю, Катерина, что на самом деле Никки прав. Я могу представить несколько правдоподобных сценариев, давших именно те вещественные доказательства, которые вы увидели.

– Назовите хоть один, – сказала она насмешливо.

– Самое простое – у меня мог бы быть неизвестный сообщник, – он довольно зловеще едва повел пальцами – будто кто-то прикручивал вентиль кислородного баллона у связанного. Никки, разумеется, не заметил ни жеста, ни намека. – И от этой точки можно развивать и дальше. Если могу придумать я, другие тоже смогут, и, уверен, кое-кто из них не постесняется поделиться своими блестящими фантазиями с вами.

– Вы предвидели это? – спросила она, слегка оторопев.

– Десять лет в СБ делают кое-что с вашим сознанием. И далеко не самое лучшее.

Приливная волна гнева, забросившая ее сюда, отступала, оставляя ее в одиночестве на пустынном берегу. Она не собиралась вести такие откровенные разговоры при Никки. Но Формонкриф свел на нет все шансы по-прежему защищать мальчика неведением. Возможно, Майлз прав. Они стоят перед необходимостью с этим разобраться. Каждому из троих придется решать этот вопрос – неважно, готов он или нет, много ему лет или мало.

– Подтасованные факты лишь заведут тебя все дальше. Рано или поздно все сведется к одному лишь доверию. Или недоверию. – Он повернулся к Никки. Глаза его были непроницаемы. – А правда такова. Никки, я не убивал твоего отца. Он вышел из купола с почти пустым баллоном респиратора, не проверив его, а потом задержался снаружи слишком долго. Я совершил две грубых ошибки, не позволивших мне его спасти. Не очень-то это было хорошо, но теперь я ничего исправить не могу. Единственное, чем я могу искупить происшедшее – позаботиться о… – внезапно оборвав фразу, он чрезвычайно осторожно посмотрел на Катерину, – … проследить, что о его родных позаботились и они ни в чем не испытывали нужды.

Она кинула на него ответный взгляд. Тьен, пока он был жив, меньше всего беспокоился о своей семье, раз он так поступил: жену оставил нищей, свое собственное имя – тайно опозоренным, а Никки – невылеченным от серьезной наследственной болезни. Но маленькому мальчику нечасто случалось задуматься даже о самой страшной ошибке Тьена, о бомбах замедленного действия, подложенных им под будущее Никки. Во время похорон, задумавшись, она спросила Никки, какие счастливые моменты с папой он помнит. Он вспомнил, как Тьен возил их на море – на целую замечательную неделю. Катерина, воскресив в памяти тот факт, что билеты на монорельсовую дорогу и места в гостинице достались им милостью ее брата Хьюго, промолчала. С горечью она подумала: Тьен всегда был склонен к хаосу, и даже из могилы он пытается разрушить ее стремление к покою. Пожалуй, для Никки было полезно услышать, как Форкосиган предложил взять ответственность на себя.

Плотно стиснув губы и с чуть повлажневшими глазами, Никки переваривал прямой ответ Майлза. – Но… – начал он и замолк.

– Ты должен был задуматься над кучей вопросов, – чуть подбодрил его Майлз. – Назови несколько. Или хотя бы один-два.

Никки опустил взгляд, снова поднял. – Но… но… почему он не проверил свой респиратор? – Помедлив, он затараторил: – Почему вы не могли своим поделиться? Что за две ваши ошибки? О чем вы соврали маме, раз она так рассердилась? Почему вы не могли спасти его? Как вы поранили себе все запястья? – Никки глубоко вздохнул, кинул на Майлза до крайности обескураженный взгляд и почти завопил, – И я должен убить вас, как капитан Форталон?!