Теперь предстояло сделать несколько видеозаписей. Еще следовало оповестить Ванду и Стеттина о последнем и, как подозревал Гэри, неожиданном для них назначении. Психологи и менталики Второй Академии должны остаться на Тренторе, а сам Гэри займется приготовлениями к передаче своих полномочий Гаалю и другим сотрудникам, которых ждал отъезд на Терминус.
Долгие сумерки Империи все более сгущались. Гэри знал, что скоро умрет и не увидит полного мрака, да ему этого и не хотелось. Он видел свет, лившийся с куполов сквозь сводчатые витражи, и думал о том, как бы все выглядело, если бы этот зал с потолками высотой в пятьдесят метров озаряло настоящее, живое солнце — например, солнце Геликона.
«Неподвижность. Завершение так близко, а у меня нет чувства удовлетворенности. Где же моя награда за все труды? Что с того, что я спас человечество, уберег от тысячелетий хаоса. Чего я добился для себя? Да… Мысли, недостойные пророка и героя. У меня есть внучка, но она не плоть от плоти моей. Связь поколений прервана на биологическом уровне, хотя и сохранена на философском. У меня появилось несколько новых друзей, но старые ушли, или мертвы, или встреча с ними невозможна».
Он думал о том, как всего несколько недель назад стоял на высокой башне, вспоминал о тоске, что охватила его тогда. «Я не смогу покинуть Трентор. Чен не позволит мне. Я все еще опасен для него, и потому лучше держать меня, как джинна, в запечатанной бутылке. Но если бы можно было улететь, куда бы мне хотелось отправиться, где бы хотелось мне провести остаток дней?» На Геликоне… Там, под солнцем, на свежем воздухе, вдали от этих гнетущих, скованных куполами городов, подальше от металлической кожуры Трентора. Чтобы видеть ночное небо — настоящее, а не искусственное, и не бояться его необъятности, видеть тысячи звезд на нем — крошечную частицу Империи, ради которой он трудился и которую всегда так старался понять. Чтобы стоять под открытым небом, под дождем, под ветром, на холоде — и не бояться их, чтобы встретиться со старыми друзьями и родными… Такие навязчивые мысли часто наполняли одинокие ночи Гэри. Он вздохнул и расправил плечи, прислушиваясь к шагам, приближавшимся к северным дверям.
Вошли трое охранников и надзиратель и маршевым шагом подошли к Гэри.
— Беспорядки в здании нового комитета, около Дворца и неподалеку отсюда, — сообщил надзиратель. — Нам приказано запереть двери зала и ждать, пока не выяснится, что происходит.
— А что за беспорядки? — спросил Гэри.
— Я не в курсе, — признался надзиратель. — Но волноваться не о чем. Мы тут в полной безопасности. Нам дано распоряжение защищать вас во что бы то ни стало…
Послышался шум со стороны восточного входа. Гэри обернулся, увидел в дверях женщину и ахнул. При таком освещении, издалека… ее фигура… ее осанка… Но нет, об этом можно было только мечтать…
Дорс Венабили сохранила собственный список кодов и схему планировки дворцовых помещений. Как ни странно, многие из старых кодов действовали по сей день. Наверняка те коды, с помощью которых людей выпускали из Дворца, менялись чаще, чем те, благодаря которым во Дворец можно было попасть. Когда Гэри несколько десятков лет назад арестовали и отдали под суд за оскорбление личности, Дорс составила план проникновения в здание Имперского Суда и освобождения Гэри. Работа, проделанная в те давние годы, очень помогла ей теперь.
Быть может, ей помогла и Жанна… Но на самом деле то, как она в конце концов попала сюда, никакого значения не имело. Понадобилось — так она бы прошла сквозь стены.
Итак, Дорс первой вошла в Зал Освобождения. Она увидела Гэри и троих мужчин, стоявших почти посередине зала, озаренных рассеянным светом, лившимся с витражного потолка. Она мгновение помедлила. Эти мужчины Гэри ничем не грозили. Наоборот, судя по всему, они находились здесь для того, чтобы защищать его.
Гэри обернулся и посмотрел на нее. Губы его разжались, и Дорс услышала эхо его восклицания, пронесшееся под сводами зала. Трое мужчин, стоявших рядом с Гэри, тоже оглянулись, и старший из них, высоченный и плечистый малый в форме имперского тюремного надзирателя, крикнул:
— Кто вы такая? И что вам здесь понадобилось?
В это мгновение послышался свист и полыхнула вспышка. Дорс хорошо знала этот звук — его мог издать только хлыст-парализатор, сработавший в нескольких десятках метров. Трое охранников, окружавших Гэри, дернулись, пару секунд пошатались и рухнули на пол, как подкошенные.
Гэри стоял на месте — цел и невредим.
Дорс со всех ног бросилась к маленькой хмурой женщине, застывшей в проеме восточного входа. Женщина все еще сжимала в руке хлыст-парализатор, но, похоже, никого, кроме Гэри, просто не замечала. За четыре секунды Дорс преодолела огромное расстояние. Теперь ее отделяло от женщины всего несколько метров. Вара Лизо дико, визгливо завопила, все свои силы направив на внушение. Казалось, зал наполнился злыми и мерзкими голосами. Гэри зажал уши ладонями и зажмурился, а валявшиеся на полу охранники снова задергались, однако главный ментальный удар был направлен на Дорс.
Такого потрясения Дорс никогда не доводилось испытывать. Она и не подозревала, что люди способны излучать такую мощную энергию, подобную разряду бластера. Во время обучения на Эосе она познала тактичную манеру внушения, присущую Дэниелу, но такое…
Дорс казалось, что так просто и естественно — добежать до этой женщины, схватить ее, а если понадобится, убить. Что могло быть проще — подскочить к ней, сделать подножку… Металло-синтетическое тело Дорс свернулось в клубок, ударилось о плечо женщины. От удара злодейка отлетела в сторону, но удержалась на ногах.
Дорс ударилась о противоположную стену и рухнула на пол, не успев сгруппироваться. Она не в силах была пошевелиться. Но ей и не хотелось шевелиться — ни сейчас, ни когда бы то ни было.
Дэниел вышел из такси у восточного входа в здание Имперского Суда, предназначенного для «Серых», и остановился возле небольших двустворчатых металлических дверей. Он был одет как закоренелый чиновник, уроженец Трентора, и уж никак не студент и не паломник. Это обличье он приберегал для особого случая много лет наряду с множеством других. Случись ему наткнуться на охрану — в компьютерной сети, куда вносились сведения о персонале, нашелся бы нужный файл, где содержалось бы объяснение: кто он такой, каковы его обязанности и по какому праву он сюда явился. На створках дверей изящными буквами были вычеканены всеобщие заповеди служения государству.
Первая из них гласила: «Не повреди Императору своему и подданным его».
