— Когда я прошла в другой мир, завеса рассеялась сразу. При переходах между обычными мирами она сохраняется достаточно долго, но когда выходишь из Обитаемого Пространства — исчезает почти немедленно.
— Десять дней, — догадался Михаил. — Завеса держится, пока в том мире, откуда был открыт переход, не пройдет примерно десять дней, но в Обитаемом Пространстве время течет очень быстро, для другого мира — мгновение… хотя бывает и наоборот, эти десять дней должны пройти в другом мире … в том, куда прошел пролазник. Даже не знаю, от чего это зависит.
— Десять дней, — с согласием повторила Рянц. — А зависит это от разности в течении времени. Обычно эти десять дней проходят в том мире, где время течет быстрее, хотя бывает по-другому. Но вы правы, в Обитаемом Пространстве время течет… слишком быстро. Лаз не может оставаться открытым на протяжении сотен жизней, потому и закрывается почти сразу, как человек выйдет из Обитаемого Пространства. А я не знала… я тогда ничего не знала. Я думала, что меня кто-то наказал.
Рянц отпила горячего напитка, продолжила:
— Лаз вывел меня в холодную страну. В том мире была середина весны, холодно, а на мне вся одежда превратилась в пыль. Вокруг — голая степь, я кое-как сгребла кучу травы… до сих пор удивляюсь, что мне удалось выжить. Я сделала себе… что-то вроде одежды из травы, и все равно было холодно.
Тут Михаил укусил себя за губу, чтобы не засмеяться: он представил бесформенный травяной ком, из которого торчали ноги, руки и голова Рянц. Человек-сноп.
— Я вышла к людям… — продолжала Рянц. — Я тогда не представляла, насколько это может быть опасным. У тех людей кожа была светлее моей… но темнее вашей. И лица — другие, плоские и с очень маленькими носами. В той общине, где я выросла, были люди разных народов, потому меня не удивила внешность народа сэелэ — так они себя называли… люди того мира. А вот они приняли меня за демона. И сбежали. Сейчас я понимаю, насколько мне повезло, что они такие пугливые… и что они верили в силу демонов, большинство народов пытаются убить демона, если встретят. Но тогда я была очень расстроена. Хорошо, что они оставили плохо погашенные костры и кое-какие объедки.
— А дома?! — удивился Михаил.
Рянц вздохнула, объяснила:
— Сэелэ — кочевой народ, они заметили меня издалека, свернули свои жилища… они живут в палатках из циновок. Я пошла за ними по следу… просто не знала, куда мне идти. Но они переправились через реку, а я этого не могла. Я пошла вдоль реки, дошла до еще одного селения, но жители опять разбежались. Но мне опять повезло… это было не только везение, сейчас я понимаю, что мне помогло скрытое знание.
Михаил сразу понял, что Рянц говорит о чутье пролазника, на всякий случай уточнил:
— Скрытое знание — это у бродячих колдунов?
Рянц подтвердила, продолжила рассказ:
— Я обнаружила женщину, которая увязла в топком месте на берегу реки. Она так меня боялась, что даже не звала на помощь… Утонуть она тоже боялась, но… Я помогла ей выбраться, и женщина сразу перестала меня бояться. Но сказала, что ее не пустят обратно в общину, сэелэ подумают, что я съела ее сознание. Сама женщина понимала, что с ее сознанием все нормально, потому уже меня не боялась. Она была очень расстроена, однако держалась… гораздо лучше, чем я. Даже почти не плакала. Она мне сочувствовала, хотя из-за меня потеряла все, что у нее было. Странно, я не помню ее имени.
Тут Рянц почему-то замолчала, застыла в неподвижности. Михаил, поддавшись чутью, откусил от «конфеты», Рянц очнулась, стала рассказывать дальше:
— Мне действительно повезло, что я встретила эту женщину. Она научила меня жить в том мире. Она умела разводить костер трением кусков дерева, знала съедобные растения. Даже умела ловить голыми руками рыбу, зайцев и птиц. Поделилась со мной одеждой… у сэелэ одежда многослойная. Сплела для меня обувь из коры. Если бы не она, я бы не выжила. Умерла бы от голода или холода. Или от плохой воды, в других мирах вода — одна из самых больших опасностей.
— Я знаю, сам из такого мира, — мягко произнес Михаил. Не то, чтобы он был большим специалистом по выживанию, но хотелось малость самоутвердиться.
Рянц кивнула, принимая информацию к сведению. Возобновила рассказ:
— Она научила меня говорить на языке сэелэ. Для тех, кто владеет цефаном, другие языки даются легко. И много чему еще научила… А я только и могла, что рассказывать ей про Обитаемое Пространство. Но слушать она тоже умела.
При этом Рянц пристально, с намеком, взглянула на Михаила. А намек был такой, что Михаилу тоже желательно научиться слушать. Михаил слегка улыбнулся, показал, что намек ему понятен. Пролазникам, в отличие от обычных людей, легко доступно такое вот общение без слов.
Рянц опустила глаза, продолжила:
— Она решила, что нам нужно уходить как можно дальше, чтобы обогнать слухи про демона. Мы шли… очень долго, все лето, пока не начало снова холодать. Старались не оставлять следов, обходили селения как можно дальше… эта женщина умела замечать их издалека, причем — по разным признакам. По дыму, по следам, по поведению животных и птиц, даже насекомых. И даже по запаху. Она могла разглядеть след там, где я ничего не видела. Такие народы, как сэелэ, считают неразвитыми потому, что у них нет сложных инструментов, но на самом каждый из этих людей гораздо более развит, чем, скажем, жители Большого Города. Иначе им не выжить. Когда начались холода, женщина прибилась к одной общине… она пошла туда раньше меня, я сама на этом настояла, чтобы ее не приняли за покоренную демоном. Она рассказала, что сбежала из своей общины, потому что ее муж несколько раз приносил домой на своей обуви какую-то особую траву, это значило, что он ходит в запретные места. Сэеле верят, что в некоторых местах обитают потусторонние существа и боятся туда заходить. Женщина рассказала про траву своим соседям, но ей не поверили, она заподозрила, что соседи тоже ходят в запретные места, как ее муж. И она предпочла сбежать из своей общины как можно дальше. Мне пришлось убеждать ее, что лучше будет соврать, чем сказать правду, ведь сэелэ почти никогда не лгут. А после нее в общину пришла я. Эта женщина заранее придумала, как убедить сэелэ, что я — не демон: нужно было выглядеть смешной, потому что демоны сэелэ могут быть какими угодно, только не смешными. Я привязала к своей голове зеленые ветки и навешала на них рыбьи головы, птичьи перья, мертвых насекомых. А еще вымазала лицо белой глиной. И сэелэ действительно не разбежались, у них даже не возникло мысли, что я демон. Хотя смеялись… Но когда я объяснила, почему так себя украсила, отнеслись ко мне с уважением. Разрешили остаться, дали мне отдельную палатку. Я прожила с ними почти всю зиму, они оказались хорошими людьми, они с уважением относились друг к другу, заботились о детях, мужчины не обижали женщин. Они часто мылись, даже в зимние холода, верили, что это защищает от болезней. А я даже не понимала, что такое болезнь… Я очень тосковала по Обитаемому Пространству, хотела вернуться. Часто плакала… тайком от сэелэ, чтобы не оскорблять их гостеприимство. Сэелэ слушали мои рассказы про Обитаемое Пространство… они верили мне, но плохо понимали, почему мне не нравится у них. Они очень привыкли к своей степи, а когда узнали, что в Обитаемом Пространстве нет рыбы… А потом меня нашел бродячий колдун, скрытое знание подсказало ему, где меня искать. Это был человек из другого мира, но он хорошо знал мир, где жили сэелэ, вел себя… правильно. Его внешность тоже была не такая, как у сэелэ, но он был одет как уэлэ, это другой народ, южные соседи сэелэ, его внешность никого не удивила. Мое скрытое знание было неразвито, я не сразу поверила этому человеку, но он сумел меня убедить… Наконец-то я узнала, кто я — бродячая колдунья. И, самое главное, — что у меня есть возможность вернуться в Обитаемое Пространство. Я узнала, что мир, где кочуют сэелэ называется мир Черных Китов. Там не только степь, есть и океаны с китами, и пустыни… как и в других мирах. Луаит… так звали этого бродячего колдуна, хотя не думаю, что это настоящее имя, рассказал про скрытое знание, обучил меня заклинаниям для открытия лазов…
