— Вот и вы, — радушно улыбнулся он, нависая над столиком. — Господа Колоброд и Пиккерт, если не ошибаюсь?
— Так точно, — слегка привстал я. — А вы?…
— Гиперинтендант Вильгельм Загребайло. — Офицер небрежно коснулся пальцами козырька и потянул к себе свободный стул. — Можно просто Вилли. Вы не станете возражать, если я присоединюсь к вашей компании? Я, собственно, по делу.
— О-о-о, — неприятно удивился уже раскрасневшийся Перси, — а мы думали, у нас еще есть время…
— Да есть, есть, — успокоил его Загребайло. — Еще и груз в порт не пришел, так что часов тридцать — это как минимум. Я просто к тому, что документы нужно подписать не позднее чем завтра утром, по этому грузу порядок именно такой, а там уж пойдем, как погрузим.
— Пойдем? — прищурился Перси.
— Да, — кивнул гиперинтендант. — Я иду сопровождающим. Если у вас нет лишней каюты, могу спать хоть на камбузе. Мне не привыкать, знаете ли.
— Каюту мы найдем, — заверил его я. — Но вы уж простите, у нас не каюты, а пеналы ученические, так что сами понимаете.
— Ерунда, — снова улыбнулся Загребайло и поднял палец: — Эй, хозяюшка, пива на всех!
При этом голос его, вроде бы совсем негромкий, уверенно перекрыл густой гомон зала. В гиперинтенданте сразу чувствовался настоящий, матерый тыловик. Элегантно расстегнув на себе китель, он достал портсигар из слоновой кости и подмигнул нашим несколько оробевшим дамам:
— Все будет в лучшем виде. Раз за дело берется дядя Вилли, то — господь не выдаст, свинья не съест.
— Сколько будет груза? — поинтересовался Перси.
— Немного, — спокойно ответил Загребайло. — Двенадцать тысяч тонн брутто.
— Ясно, — вмешался я, глазами приказывая своему компаньону прекратить неуместную болтовню. — Что ж, дорогой Вилли, будем надеяться, что мы с вами сработаемся.
— Без всякого сомнения, — и тыловик снова сощурился в своей обаятельной улыбке.
— О, а вот и наше пиво! За знакомство, леди и джентльмены! Но, кстати, знаете ли вы, — снова заговорил я после доброго глотка, — что у нас в экипаже имеется гранг? А то иногда, простите, с инопланетянами проблемы бывают. Я вас, Вилли, ни в коем случае не хочу обидеть, но давайте без недоразумений…
— Конечно, знаю! — воскликнул наш интендант. — И поверьте мне на слово, никаких проблем с грангами я никогда не имел. Так что, думаю, и на этот раз обойдется. Но скажите мне — он у вас не грибник ли часом?
— Грибник, — признал я. — Однако Тхор из военных, так что с дисциплиной у нас на борту все в полном порядке, не сомневайтесь.
— А! Ну так это меняет дело…
В этот момент наша вполне милая беседа оказалась прервана самым беспардонным образом. Двое юных оболтусов, изрядно подогретые выпивкой и как бы не чем еще покруче, решили, что наши дамы заслуживают более достойного общества, нежели мы с Перси, и не придумали ничего умнее, чем затеять ссору. Сперва они поинтересовались у моего компаньона, не найдется ли у того монетки на кружечку, а получив отказ, захохотали и заявили, что в таком случае ему нечего делать с женщинами. Перси поднялся, но тут же рухнул прямо на колени перепуганной Соне от толчка одного из наших оппонентов. Как и следовало ожидать, Соня завизжала, а я принялся снимать с себя пиджак, но сделать ничего не успел.
Неторопливо поднявшись со стула, гиперинтендант Загребайло схватил обоих юношей за уши и с хрустом столкнул их лбами, после чего оба медленно осели на пол. Их товарищи, с любопытством наблюдавшие за происходящим, решили было вмешаться в битву, но, поймав один лишь взгляд Вилли, разом остыли — тем более что из кухни уже мчался Лелик со своими поварами.
Вскоре после этого инцидента Загребайло раскланялся, велев нам быть в готовности к завтрашнему полудню. Вечер продолжился на борту «Гермеса», и мы остались вполне довольны судьбой — но вот позже я немного жалел о том, что не смог сразу понять сущность весьма своеобразной личности Вильгельма Загребайло. А зря! Верно, виной тому было пиво.
Утром, накормив девушек завтраком, мы привели себя в порядок и стали ждать связи от гиперинтенданта. Тот оказался категорически пунктуален, выйдя на нас без четверти двенадцать. Вскоре мы уже ждали его у КПП центрального военного терминала порта. Процедура с документами не отняла много времени: посоветовав аккуратно похмелиться, Загребайло распорядился быть готовыми к погрузке около двадцати трех нуль-нуль. Несколько странным выглядело то обстоятельство, что нам так и не сообщили маршрут, — но, учитывая присутствие сопровождающего лица, груз предполагался неординарный, а что там и как, нам и знать не хотелось, Куда лететь? Вот на старте и скажут, а Тхор в любом случае рассчитает маршрут за несколько минут.
Посовещавшись, мы с Перси решили хлебнуть по кружечке в крохотной летней кафешке неподалеку от военного терминала, тем более что Тхор, обычно не очень-то жаловавший пиво, выразил желание присоединиться к нам. Взяв по литру светлого и одну баночку креветок на всех, мы расположились под полосатым зонтиком — Тхор, конечно, вечно страдающий из-за своего недостаточного по человеческим меркам роста, опять уселся в креслице по-турецки, — и принялись размышлять.
— Вот чует мое сердце, что, будь мы у них на плохом счету, нам бы этот рейс ни в жисть не доверили, — размышлял Перси, мастерски сдувая пену со своей кружки. — А значит, нам всерьез следует рассчитывать на полковника Фримэна, когда пойдет речь о новом контракте. Ну а там, понятно, я и про кредит с ним побеседую.
Полковник Родж Фримэн из 4-го Транспортного управления являлся нашим непосредственным куратором — собственно говоря, именно его подпись стояла на нашем контракте с военным ведомством. Надо сказать (воротясь немного назад, конечно), что сперва я был очень недоволен этим «военным» контрактом. Военно-Космические Силы, используя таких, как мы, «частных операторов», на небольших партиях своих грузов, здорово экономили деньги. Нам, то есть частникам, они платили тоже недурно, но при этом главным условием становилась дисциплина перевозок, часто совершенно недостижимая для людей, к ней не привыкших. Нам с Перси поначалу тоже было очень нелегко, но потом все как-то устаканилось — однако сам по себе Фримэн раздражал меня до сих пор, уж больно напирал он на обязательную военную педантичность.
К тому же, чего уж греха таить, иногда мне начинало казаться, что военные фрахты, случавшиеся обычно раз в месяц, начинали отвлекать нас от более выгодных операций. Но Перси был, конечно же, прав. И следующий трехлетний контракт подписывать стоило — хотя бы ради все той же кредитной протекции от кислоносого Фримэна…
