было время подготовиться. К тому же зимняя жатва была ей особенно люба, она бы точно злилась, если бы я не пришел.
— Ты силён, Коля, — вступил в разговор Такеда. — Однако никто не может приготовиться к такому ужасу. Если ты желаешь сегодня веселиться, то кто мы такие, чтобы тебя останавливать. Знай, что сейчас ты не один. Мы с Пьером поддержим тебя в любой момент.
Гильмеш смиренно кивнул и отошел в сторонку.
— Жизнь его совсем побила, — продолжил Зайн Такира. — Последний Гильмеш. Даже не представляю, каково нести это бремя. Ты со мной согласен, Пьер?
— Абсолютно. Если и существует судьба, то она явно к нему неблагосклонна.
Одновременно с этим подобный диалог вели Симон с Розой.
— Там Николай, — заговорила Бен Кильмани. — Быть может, подойти к нему и высказать соболезнования? Как думаешь, Сима?
Аристократ вновь поставил ей щелбан.
— Как будто они могут помочь. Господин Николай с детства одинок. Если бы я с ранних лет слушал пустые соболезнования, то они начали бы меня раздражать.
— Ах, точно же… я и забыла. Его родители погибли, когда ему исполнилось двенадцать, верно? — тот кивнул. — Это так несправедливо. Почему такой благородный человек страдает больше всего? Почему такая прекрасная во всех смыслах Марта должна была умереть так рано? Ты ведь помнишь, как она нас любила в детстве. Как играла с нами в резиденции Гильмеша и в тайне угощала сладостями. Ты ведь помнишь?..
От всех этих мыслей Розе стало очень грустно. Она была достаточно чувствительной, чтобы расчувствоваться от светлых воспоминаний прошлого. Симон заметил, как её лицо омрачилось, и начал гладить её по голове.
— Потому что жизнь слепа, — лаконично ответил.
Все гости собрались в зале, в их число входило и несколько семей из Рабочего района. Их одели в аристократические одежды, чтобы они не стеснялись своего вида. Дети с аппетитом уплетали вкусности с праздничного стола, а взрослые стояли в сторонке. Они всё равно смущались находиться в такой среде. Простолюдины казалось ловили на себе пристальные взгляды, один из них и вовсе счёл их презрительными, что не могло не злить. Одна только Роза носилась с ними, пытаясь раскрепостить. И на удивление её славный нрав помогал в этом. Дети без проблем понеслись играть с детьми аристократов, они бегали по залу, внося приятную праздничную атмосферу. Звонкий смех радовал гостей. Может, некоторые были и против этого, но не смели выказывать своё недовольство перед организаторами бала. В особенности перед Симоном, который пугал их одним своим видом.
Раздался легкий удар по бокалу с шампанским. На сцену вышел Пьер со своей женой Александрой. Он торжественно заявил:
— Дорогие друзья, я поздравляю всех вас с зимней жатвой! Я приветствую вас и наших гостей из-за стены, которым мы очень рады, — один из простолюдинов лишь закатил глаза и опустошил бокал. — Я приношу свою благодарность организаторам мероприятия, моей дочери Розалии и Симону. Это их заслуга, что сегодня мы собрались здесь одной большой дружной семьей. Все мы знаем, что жатва для аристократа — это день, когда он может собрать плоды своих трудов, свою добродетель и показать всему честному народу, что он аристократ не по крови, а по духу. И дабы этот чудесный день стал ещё прекраснее, я бы хотел поделиться своей великой радостью. У меня и моей обожаемой жены уже следующей осенью будет праздник, на который всех вас я также приглашаю.
— А что за праздник то, Пьер? — заинтересовался Густав.
— Рождение моего сына, друг мой. Эдмунда Бен Кильмани!
Зал завопил от счастья. Для Розы это тоже была новость, на неё накатили эмоции, она даже прослезилась и в порыве обняла Симона, что был рядом. Он улыбался от радости. Жатва принесла с собой благие вести.
— Выпьем же тогда! — воскликнул Симон. — Да будет Артея! Да будет Единство! Да будет Эдмунд!
— ДА БУДЕТ АРТЕЯ! ДА БУДЕТ ЕДИНСТВО! ДА БУДЕТ ЭДМУНД! — подхватили остальные.
Празднование шло как по маслу. После приятных новостей атмосфера стала ещё дружественней.
— Знаешь, Роза, — заговорил Симон, — твоя идея позвать простолюдинов оказалась не такой чудно́й, как я думал. Не люблю это признавать, но я был не прав.
— Почему-то я не удивлена, что это твоя затея, — вступила Ракшаса. — Но признаю, выходка сносная.
— Рада, что вам всё нравится. На самом деле я опасалась, как всё пройдёт. Видимо, зря. Люди из Рабочего района весьма вежливы и скромны. И никак не отличаются от нас. Девушки красивы. А детей и вовсе не отличить от аристократических. Иногда я не понимаю, к чему эти разделения. Мы могли бы поучиться существовать в мире и без стен. Как думаешь, Симон?
— Это возможно. Может быть, когда-нибудь люди дорастут до этого.
— Считаешь, что сейчас мы не настолько этически развиты? — спросила Ракшаса.
— Кто знает. В любом случае стоит воздержаться от поспешных суждений и не судить яблоню по одной ветви. Не все люди одинаковы, не все благочестивы, и это касается в том числе аристократов. Однако признаю, что суть столь радикального разделения мне всё ещё неясна. В учебниках по истории говорилось, что до войны никаких стен не было. И общество всё равно существовало.
Их беседу прервали крики где-то в толпе. Завязалась ссора между двумя изрядно напившимися персонами: аристократом из семьи Шамиль — отцом Гамлета — и гостем из Рабочего района.
— Кому только в голову взбрело позвать это отребья к Нам! — вопил аристократ. — Вы поглядите на них! Оделись словно чета высшим. Вздор! Они не ведают ценности, вы только поглядите, как их выродок попортил мне пиджак!
Ранее мальчик облил на него сок.
— А мы сами и не напрашивались! — ответил в стельку пьяный мужчина. — Вы нас пригласили! Ну попортили мы ваши тряпки, что с того?! Купишь ещё, деньги вон из карманом вываливаются. Устроили тут цирк! Празднуют понимаешь ли, ещё радуются тому, что какая-то баба залетела. Родится ещё один щегол и конь с ним. Мы там страдаем в этих трущобах, а вы жрёте от пуза! Праздники они шикарные устраивают, деньги девать некуда, видимо. А я то думал, тут всё не так, более по-простому, а оказывается вы тут шикуете на наших костях! Смотреть противно.
Жена пыталась утихомирить его, но безуспешно.
— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАК ГОВОРИТЬ, МУСОР?!
— Господа, прошу вас успокойтесь, — встрял Густав. — Понтий, уймись уже, — обратился к аристократу. — А Вас, мужчина, я попрошу удалиться. Пусть Понтий тоже наломал дров, но оскорблять жену друга в моем присутствии я не позволю.
— Нет уж, я никуда не уйду! Я почетный гость и буду сидеть здесь сколько
