— Если вы пригласите… то приду, — странным голосом согласился мужчина. — А почему вы раньше меня не приглашали? Что, у вас нет никого… на выданье?
— Совершенно верно. У нас в доме нет юных девушек. Я самая молодая в семье и давно снята с аукциона! — Элиза рассмеялась с горчинкой.
Мужчина открыл рот — что-то спросить, но снова сжал губы, так ничего и не сказав.
— Договорились! Я приглашаю вас и зову всех остальных островитян, — оживлённо заключила Элиза. — И устрою вечеринку года, давно я не веселилась… Согласны?
— Да… — по-прежнему с какой-то неловкостью отвечал мужчина.
— А вы меня не пригласите посмотреть на парк Уайтшильдов? — спросила Элиза. — Только учтите… я действительно интересуюсь парком — о нём столько говорят, а я его ни разу не видела… хотя даже статью о нём напечатала в своём журнале. Поэтому хочу увидеть этот парк при свете дня, а не в интимном сумраке. Я говорю это сразу, чтобы потом не возникло недоразумения…
— Конечно, приглашу, — просто сказал мужчина и кашлянул. — Недоразумения не возникнет.
Они шли рядом по тропинке, и незнакомец, разговаривая, вежливо держал голову повёрнутой к Элизе. Поэтому он скоро споткнулся о корень, едва не упав, и его щёки между бородой и очками покраснели, что вызвало смех девушки.
Они по-дружески болтали, и Элиза показывала новому островитянину самые красивые места родного полуострова: живописные скалы, лесные рощи, прозрачно-голубые заливы.
Спустившись первым с крутой каменной ступеньки на тропинке, незнакомец несмело подал Элизе руку, и девушка, улыбнувшись такой робкой вежливости, не свойственной нынешним молодым мужчинам, опёрлась на его ладонь — весьма крепкую, как она с удовольствием заметила.
Тропинка нырнула в зелёный тенистый тоннель, образованный нависшими со скалы кустами, а потом выбежала к отвесному обрыву над небольшой голубой бухтой. По краям заливчик окаймляли острые мысы, разбивающие морские волны. Поэтому сама бухта была спокойна и прозрачна до глубокого каменистого дна, виднеющегося под самой скалой.
— Мое любимое место! — воскликнула Элиза и обвела рукой средиземноморский пейзаж невероятной красоты. — У этой бухты я обычно отдыхаю и отсюда возвращаюсь домой… или шагаю дальше — по кольцу вокруг полуострова, но всё равно — прогулка считается настоящей, только если я дохожу до этой лавочки.
Элиза села на каменную скамью в тени невысокой узловатой сосны, заплетённой бело-зелёным хмелем.
— Можно мне присесть рядом? — опять как-то несмело спросил мужчина.
— Садитесь! — Элиза приветливо похлопала по скамье рядом. — Мне с вами почему-то легко разговаривать. Вы — непривычный: приветливый и неназойливый. И какой-то забавно робкий…
Тут Элиза со смущением поняла, что она-то как раз необычно смело разговорилась. Но мужчина деликатно не стал углубляться в неосторожный поворот разговора.
Они стали беседовать, и незнакомец нравился Элизе всё больше и больше. Что-то в этом человеке располагало к откровенности. Он был спокойно добрый и не пытался покорить её обаянием, блестящим интеллектом, хвастливыми рассказами о своих спортивных, мужских и деловых победах и прочей мишурой, которую обычные кавалеры стремительно выхватывают из карманов при виде любой женщины до семидесяти лет. И Элизе почему-то казалось, что собеседник даже немного побаивается её. Вот уж совсем странно!
— Вы столько замечательного мне рассказали и показали… — пробормотал мужчина, сидя рядом с девушкой и часто искоса посматривая на неё сквозь тёмные очки.
— А ещё здесь есть пещера! — вспомнила Элиза, вскочила на ноги и подошла к самому краю обрыва. Она попробовала заглянуть вниз, но ничего не увидела из-за разросшихся пучков травы на краю пропасти.
— Эх, заросло! — подосадовала Элиза. — Раньше были видны гнёзда чаек.
Она снова вытянула шею к краю обрыва.
— Страшно! — поёжилась она при виде стофутовой высоты. Мужчина встал со скамейки и протянул девушке руку.
— Можете уцепиться и поглядеть вниз.
— А если я вас стяну в пропасть? — засмеялась Элиза. — Или я вам надоем, и вы меня бросите в воду?
Незнакомец не спеша взялся другой рукой за корявый, но прочный ствол низкорослой сосны.
— Я вас ни за что не брошу. Вы можете мне довериться. И столько искренности и уверенности было в его голосе, что Элиза с каким-то удовольствием помедлила, а потом смело протянула бородачу свою руку. Незнакомец не взял Элизу за ладонь, а крепко и надёжно охватил её запястье. Она мгновенно перестала бояться, сделала шаг и далеко наклонилась над пропастью, доверив свою жизнь этому странному человеку. На склоне она увидела знакомую узкую пещеру и птичье гнездо. Но там сидела не чайка, а чёрная птичка со светло-серой грудкой. Заметив круглым блестящим глазом Элизу, птичка испуганно пискнула и вспорхнула, открыв несколько пёстро-зеленоватых яичек внутри аккуратного травяного бублика. Больше в пещере ничего интересного не было.
Напротив полуострова, за Русским заливом виднелась старая цитадель Виллафранчи и живописные дома под красными черепичными крышами. Средиземноморские здания, рассыпанные по крутому склону, вжимались спиной в скалу и выстраивались над узкой набережной, глядя вниз, на прибой и приезжих.
Элиза окинула взглядом море с парусами яхт, и знакомый с детства пейзаж ласково обнял её, смятенную событиями последних месяцев. Она, паря над пропастью, вытянула вперёд свободную руку и почувствовала себя безмятежной птицей, скользящей над прозрачными волнами. И все проблемы остались на земле, отдалились, показались неважными на фоне этой ослепительной красоты — моря, парусов и скалистых берегов…
Она уж и не помнила, когда себя так хорошо чувствовала. Может, солнце по-особенному светило сегодня, или ветер нёс необычно душистую пыльцу… или сыграла роль крепкая ладонь, надёжно держащая её запястье.
Но пора было возвращаться на землю. Элиза легко могла выпрямиться сама, но почему-то попросила:
— Верните меня, пожалуйста…
И ласковой силой была немедленно поставлена на прочную каменистую тропу.
— Спасибо! — сказала Элиза, взволнованно дыша от пережитого ощущения. — Вы держали мою жизнь в своих руках, но благородно не воспользовались этим и даже не потребовали выкуп! — засмеялась она.
Мужчина улыбнулся и промолчал. Они стояли совсем рядом друг к другу. Его грудь тоже тяжело вздымалась, а по щекам стекали капли пота.
— Что-то вы бледный! — отметила Элиза. — Возможно, солнце напекло вам голову.
— Возможно… — сказал он.
