— Делать? — спросил Рэндом. — Существует вероятность того, что они проберутся в дом. А следовательно, они будут здесь. Когда ты в последний раз дралась, сестричка?
— Слишком давно.
— Тогда постарайся вспомнить, как это делается, поскорее, потому что времени осталось совсем мало. Кто-то их направляет, это я точно могу сказать. Но нас тут трое, а их всего шестеро. Так что можно не беспокоиться.
— Мы не знаем, кто они, — сказала она.
— Какая разница?
— Никакой, — вставил я. — Может быть, мне пойти и открыть дверь?
Оба они едва заметно вздрогнули.
— Это безразлично, лучше подождем здесь.
— Я могу позвонить в полицию, — предложил я.
Они оба рассмеялись почти истерически.
— Или позвать Эрика, — внезапно сказал я, глядя на нее.
Но она отрицательно покачала головой.
— У нас просто нет на это времени. Конечно, можно взять его Карту, но к тому времени, когда он сможет ответить — и если он решит ответить — будет слишком поздно.
— Да к тому же ведь это может быть его рук дело, — сказал Рэндом.
— Сомневаюсь, — ответила она. — Сильно сомневаюсь. Это совсем не в его духе.
— Верно, — ответил я, просто чтобы что-то сказать и заодно показать им, что я разбираюсь в ситуации ничуть не хуже, чем они.
В дверь еще раз постучали, на этот раз значительно сильнее.
— Послушай, а Кармелла не откроет? — спросил я, невольно вздрогнув от этой мысли.
— Я думаю, это практически невероятно, что она откроет двери на стук.
— Но ты ведь не знаешь, с чем нам придется столкнуться, — вскричал Рэндом и внезапно выбежал из комнаты.
Я пошел за ним вдоль по коридору и в прихожую как раз вовремя, чтобы остановить Кармеллу, которая собиралась открыть дверь. Мы отослали ее в свою комнату, приказав запереть за собой дверь.
Рэндом заметил:
— Это говорит нам о силах того, кто все это придумал. Как ты считаешь, что может произойти, Корвин?
Я пожал плечами.
— Если бы я знал, я бы тебе сказал. Но не беспокойся, в настоящую минуту мы с тобой вместе против чего бы то ни было. Отойди-ка.
И я открыл дверь.
Первый громила попытался пройти в комнату, просто отпихнув меня в сторону, но жесткий удар локтем откинул его назад. Их было шестеро. Теперь это было видно.
— Что вам угодно? — спросил я.
Но в ответ не было произнесено ни слова, и я увидел пистолеты.
Резким ударом я вновь закрыл дверь и наложил крюк.
— Да, это они, — сказал я. — Но откуда мне знать, что это не какой-нибудь трюк с твоей стороны, Рэндом?
— Знать ты этого не можешь, но я дорого бы дал, чтобы твои слова были правдой. Выглядят они достаточно неприглядно.
С этим я не мог не согласиться. Ребята на крыльце были явно тяжеловесами, и шляпы их были надвинуты на лоб до самых глаз, так что лица были в тени.
— Хотел бы я знать, на каком мы находимся свете, — сказал Рэндом.
Где-то в барабанных перепонках я почувствовал слабое дрожание и понял, что Флора подула в свой собачий свисток. Так что, когда звон разбитого стекла справа от меня смешался со звуками воя и рычания, это меня не удивило.
— Она свистнула собакам, — сказал я. — Шестерка волкодавов, которые при других бы обстоятельствах перегрызли бы горло нам двоим.
Рэндом кивнул, и мы оба направились на звуки высаживаемых окон. Когда мы подошли к гостиной, двое громил уже были в комнате, и у обоих были пистолеты.
Я убил первого и упал, стреляя во второго. Рэндом перескочил через меня, размахивая саблей, и я увидел, как голова громилы отделилась от туловища.
К этому времени через окно в комнату проникли еще двое. Я расстрелял по ним все патроны, одновременно вслушиваясь в рычание волкодавов вперемешку со стрельбой, но уже не из моего пистолета.
Я увидел на полу трех мужчин и такое же количество Флориных псов. Мне стало приятно от мысли, что мы разделались с половиной нападающих, и когда оставшиеся влезли в окно, я убил одного из них способом, который поверг меня в изумление.
Внезапно, не задумываясь, я схватил тяжелое дубовое кресло и швырнул его через всю комнату — футов на 30. Кресло сломало позвоночник одному из громил.
Я бросился к двум другим, но прежде чем я успел добежать, Рэндом проткнул одного из них саблей и откинул на пол, чтобы его прикончили собаки. Потом он повернулся ко второму.
И этому, последнему оставшемуся в живых, ничего не удалось сделать. Правда, он убил одну из собак, но это был последний сознательный поступок в его жизни. Рэндом задушил его голыми руками.
На поверку вышло, что две собаки были убиты и одна тяжело ранена. Рэндом избавил ее от дальнейших мучений быстрым ударом сабли, и мы принялись изучать громил.
В их виде было что-то необычное.
В комнату вошла Флора и тоже стала помогать нам разбираться что к чему.
У каждого из них были красные, как бы налитые кровью глаза. Однако на их лицах это выглядело вполне естественно. К тому же на каждом пальце у них было по лишнему суставу.
Челюсти громил сильно выдавались вперед, когда я открыл одному из них рот, то насчитал 44 зуба, каждый из которых был значительно больше человеческого, и к тому же острее. Кожа на их лицах была толстой, серого цвета и твердой на ощупь. Несомненно, были и другие отличия, но и этих было вполне достаточно.
Мы собрали их оружие, и я подобрал себе три маленьких плоских пистолета.
— Они из Отражений, это вне сомнений, — сказал Рэндом, и я кивнул головой. — И мне повезло. Они, кажется, совсем не ожидали, что у меня окажется такое подкрепление — брат-военный, да с полтонны собак.
Он подошел к выбитому окну и выглянул на улицу, и я не стал вмешиваться в его действия, пусть сам смотрит.
— Никого, — сказал он через некоторое время. — Уверен, что мы их всех уложили.
После чего он закрыл тяжелые оранжевые шторы и придвинул к окну тяжелую высокую мебель. Пока он возился, я обыскал карманы трупов.
Документов там не было никаких, но это уже меня особенно не удивило.
— Пойдем обратно в библиотеку, — сказал он, — я так и не допил свой виски.
Прежде, чем усесться за стол, он тщательно вытер клинок сабли и повесил его на место. Тем временем я налил виски Флоре.
— Так что будем считать, что временно я в безопасности, — сказал Рэндом. — Да еще учитывая, что теперь нас трое в одной лодке.
— Похоже на то, — согласилась Флора.
— Господи, у меня крошки во рту не было со вчерашнего дня, — объявил Рэндом.
После чего Флора пошла сказать Кармелле, что теперь она может спокойно выйти, ничего не опасаясь, запретив ей совать свой нос в гостиную и приказав накрыть стол для обеда в библиотеке.
