- На проволоку! - крикнул Ибрагим.
Когда оставалось всего пятьдесят футов, случилось страшное. Оглушительный рев сирен извергся с еврейской стороны, затопив все остальные звуки. А евреи заполнили не-бо пламенем, превратив ночь в день, как было, когда Господь заставил солнце остано-виться для Иисуса Навина. Захваченные врасплох внезапным светом и шумом, арабы за-мерли на месте, как олень в свете прожектора. Затем евреи произвели дружный залп, и хо-тя они стреляли в воздух, несколько деревенских попадали в страхе на землю. После вто-рого залпа в воздух вторая и третья волны смешались с первой, безудержно бежавшей в отступлении.
Сражение закончилось.
Уборщицы, ждавшие на краю поля, увидели своих сыновей, отцов, мужей, бегущих вприпрыжку, молча, крадучись по дороге обратно в Табу.
- Что случилось?
- Они впустили больше трехсот хаганцев, когда стемнело!
- Нас обстреляли из пулеметов!
- У них прятались сотни английских солдат!
- Они применили отравляющий газ!
- У них огромное численное превосходство!
Рассвет застал Ибрагима одиноко сидящим на вершине холма, вглядываясь в еврей-ский лагерь. Он был полностью унижен. Сначала тех, кто упал, приняли за раненых, но они попросту побросали свое оружие и убежали. Когда наконец он спустился в деревню, те, что еще не разошлись по домам, сонно собрались возле кафе. А когда Ибрагим напра-вился к своему дому, они разразились приветственными криками.
- Мы им дали урок, они его не забудут!
- Я убил по крайней мере троих!
- А я язык отрезал вот этим, - сказал другой, размахивая своим кинжалом.
Ибрагим повернулся к двери.
- Вы все были очень свирепы, все вы, - сказал он. - Это полная победа, одно только ее портит, что эти еврейские трусы незаконно прибегли к помощи англичан... а иначе... в общем, никогда не забывайте, что это сделали англичане.
Снова раздались громкие возгласы, а он вошел в дом, и пусть легенда следует своим собственным путем, пока он валится от усталости на кровать.
День за днем поднимался Ибрагим на холм и в одиночестве предавался там груст-ным размышлениям. Как и в большинстве арабских деревень, в Табе был могильник, где якобы молился, жил или умер святой или пророк. Табский могильник, маленькое белое сооружение с куполом, находился на вершине холма под одиночным засохшим дубом. Ле-генда гласила, что святой, безвестный воин, участвовал в битве с Иисусом, потом основал деревню - укрепленную позицию против филистимлян, а впоследствии и сторожевой пост Иерусалима. Мохаммед прыгнул в Иерусалим тоже отсюда. Чтобы защититься от полу-денного солнца, Ибрагим поставил там маленькую палатку, сшитую из полос сотканной козьей и овечьей шерсти. Только двоим он позволил нарушать свое одиночество: Агари, своей жене, приносившей ему еду и питье, и Фаруку, с которым обсуждал деревенские де-ла.
Он размышлял о них обоих. Фарука он всегда недолюбливал за слабость. Фарук - его старший брат, и будь у него сколько-нибудь смелости, он присвоил бы положение мухтара. Трусость Фарука при нападении на киббуц Шемеш довела Ибрагима до грани отвращения. Он чувствовал, что Фарук всегда злоупотреблял своим умением читать и пи-сать, и подозревал, что брат обманывает его. Он поклялся, что будь у него сын, он отпра-вит его в школу, и у Фарука больше не будет над ним той магической силы, которую дает ему грамотность.
Ибрагим подумал о том, что нет у него сына. С Агарью он потерпел неудачу: она да-ла ему двух дочерей. Она снова ждет ребенка, и как бы молва не пришпилила к нему на-всегда постыдный титул. Он уже сказал Агари, что если она не даст ему сына, он с ней разведется.
Размышлял Ибрагим и о "победе" над евреями, которая там, внизу у кафе, день ото дня обрастала фантастическими подробностями. Его мужчины дрались как бабы. Он по-нимал, что выжить отсюда евреев они никогда не смогут. Но время шло, и рассказы о храбрости при нападении на Шемеш становились все более дикими. Чтобы показать свое презрение к евреям, мужчины каждый день, выйдя из кафе, взбирались на высокое место, чтобы обозревать еврейские поля, и делали несколько выстрелов с безопасного расстоя-ния в несколько сот ярдов. Хотя было слишком далеко и никогда ни во что они не попада-ли, это добавляло горючего в дневные пересуды.
Ибрагим размышлял и пришел к выводу, что евреи таки добьются успеха в строи-тельстве поселения Шемеш. Он разглядывал их в турецкий полевой бинокль, когда они готовились к работам на болоте. За неделю по новому периметру возведены каменные стены, поставлены высокие сторожевые вышки. Генератор не только давал энергию про-жекторам, позволявшим им работать ночью, но и делал почти невозможным будущее на-падение.
Там постоянно стоял шум строительства. Палаточный городок уступил место обще-ственным зданиям из камня. У них была госпитальная палатка; он подсчитывал число ев-реев, заболевших малярией. Порой могла слечь половина из них. Их это не останавливало. Несколько раз прибывали группы других евреев, чтобы помочь в работе.
Еврейская земля - большей частью несколько тысяч дунамов болот и низин, жуткое место, населенное змеями, комарами и прочими гнусными тварями. Ибрагим не понимал, как там может что-нибудь расти. В основном они были заняты непонятным копанием двух больших каналов к тому месту, где территория имела уклон к берегу. Эти каналы они вы-копали по обе стороны болота, а потом поставили на них запруды. К каналам вела сеть канав.
Другая часть еврейской земли представляла собой склон холма как раз напротив табской оливковой рощи и простиралась до их общей границы. Она была полна древних заброшенных террас того типа, что древние евреи строили тысячи лет назад. Они были миниатюрным подобием огромных террас в Баб-эль-Ваде и знаменитых библейских тер-рас Иудеи. На полях было множество камней. Евреи собирали их и на тележке, запряжен-ной быками, перевозили к основанию террасы. Оттуда они их брали вручную, как делали еврейские рабы при сооружении египетских пирамид. Они переносили их туда, где время, дожди, солнце, землетрясения и выветривание разрушили террасные стены. Реставрация принимала вид ступеней гигантской лестницы. Каждая ступень подпирала небольшой участок земли, где можно было посадить фруктовый сад, виноградную лозу и даже злаки. Новые стенки предотвратят смывание плодородной почвы и позволят использовать зем-лю, пропадавшую бесполезно. В Табе тоже было террасирование, но добрая его часть де-сятки лет уже была разрушена и никогда как следует не восстанавливалась.
Евреи привезли странные деревья, и Ибрагим заставил Фарука подняться и сосчи-тать их. Фарук сказал, что их сотни, потом тысячи, и ум его воспарил - он говорил уже о миллионах, может быть, даже миллиардах.
