Ожил вокс в ухе арбитра, и Дженна услышала суровый голос Вирджила Ортеги:
— Шарбен! Открывай дверь, мы находимся рядом с вами.
Дженна забралась на скамью и повернула запорное колесо, отодвигая дверные задвижки. Дверь распахнулась, и внутрь броневика проник слабый солнечный свет.
Ортега швырнул свою булаву в сторону и крикнул:
— Давай мне губернатора!
Дженна ухватилась за мантию Шонаи и поставила женщину на ноги. Губернатор ойкнула от столь бесцеремонных действий арбитра, но все-таки позволила подтолкнуть себя к выходу. Ортега ухватился за протянутые руки Шонаи и извлек ее на поверхность. Тут же передал ее на попечение другому арбитру, ожидавшему губернатора у двери экипажа своего «Рино», и вернулся к броневику Шарбен. Залп из болтеров его транспорта разогнал толпу, собравшуюся у поверженного «Рино», но и Ортега, и остальные арбитры прекрасно понимали, что это было лишь временной передышкой.
— Поторапливайся! — рявкнул он на Шарбен. — Давай мне остальных. Ну же, твою мать!
Одного за другим Дженна подняла наверх всех пассажиров, и Ортега переправил их в свой броневик. Все это время болтерные залпы поверх толпы удерживали мятежников на расстоянии. Когда последний человек из картеля губернатора покинул перевернутый «Рино», Дженна Шарбен выбралась из обездвиженной машины и увидела, как «Рино» с губернатором уже въезжает в ворота Имперского дворца.
— Пора отправляться и нам, Шарбен, — заметил Ортега. Толпа между тем уже вплотную подобралась к арбитрам. Мятежники, понимая, что их лишили законной добычи, буквально выла от разочарования.
— Да, сэр, — согласилась Шарбен, спрыгнула на землю и что было сил припустила по направлению к базе Адептус Арбитрес, благо расстояние до нее было не столь велико. Мощные водометы, расположенные в бронированных башнях, обрушили потоки воды на их преследователей. Мощные струи сбивали мятежников с ног, ломая им конечности, В спину судьям летели вопли и проклятия, но оба арбитра уже вбежали, задыхаясь, на свою территорию и оказались вне опасности.
Уцелевшие «Рино» Ортеги встали в центре двора, вокруг них выстроились изрядно помятые арбитры.
Дженна Шарбен сняла зубчатый шлем и провела рукой в перчатке по коротким черным волосам и залитому потом лицу, а Ортега зашагал к угрюмым арбитрам. Дженна последовала за ним лишь после того, когда тот стянул свой шлем и подошел к Колликсу.
Вирджил Ортега сейчас смахивал на пожарный гидрант: хоть он был невысоким и коренастым, но вся его фигура излучала силу и власть. Пот сверкал на его лысой голове и капал с аккуратно подстриженной бородки.
— Сержант! Что за дьявольщина там случилась? Разве я давал тебе приказ открывать огонь?
— Нет, сэр, — спокойно ответил Колликс. — Но в создавшихся обстоятельствах я почувствовал, что такой приказ был бы отдан, если бы вы лично присутствовали на линии фронта.
— В таком случае я вижу, что ты очень плохо понимаешь своего старшего офицера.
— Возможно, — невозмутимо ответил Колликс.
— Сейчас речь не о возможностях, Колликс. Наша задача — проводить в жизнь законы Императора, а не устраивать бойню для его подданных. Хоть это тебе понятно?
— Толпа совершала действия, противоречащие этим законам, сэр, — все так же спокойно ответил Колликс, упирая на местоимение «это».
— Не строй из себя младенца, сержант. С этого дня я буду лично за тобой присматривать. — Ортега смерил Колликса долгим тяжелым взглядом и только после этого повернулся и проследовал к зданию. Не оборачиваясь, он крикнул: — Хорошо поработала там, судья Шарбен!
Улыбаясь в ответ на эту похвалу, которую так редко можно было услышать из уст начальника, Дженна молча смотрела, как Ортега скрылся в доме.
Она присела на трак одного из «Рино» и откинула назад голову, стараясь отвлечься от мрачных событий сегодняшнего утра. Ей понравилось, как она вела себя сегодня. Она понимала, что сражалась и поступала, как ветеран Адептус Арбитрес, а не как свежеиспеченный младший офицер, каковым она и была на самом деле. Дженна прокрутила в голове все свои действия и не нашла в них ни одной ошибки.
Да, она справилась отлично.
— Вам следовало бы показать рану дворцовому хирургу, мадам, — заметил Алмерз Чанда, при этом многозначительно надавив на распухающий лиловый кровоподтек на своем выбритом черепе.
Чанду тоже несколько минут назад вытащили из «Рино», но он отделался лишь ударом по голове. Да и рана губернатора тоже оказалась неглубокой, и санитар Адептус Арбитрес закрыл ее синтеплотью. Впрочем, не рана печалила губернатора: сегодня ее племянник принял предназначенную ей пулю и близкий друг погиб в хаосе бунта.
— Губернатор? — снова позвал ее Чанда, так и не дождавшись ответа Шонаи.
— Со мной все в порядке, — наконец отозвалась она голосом более резким, чем намеревалась. Шонаи отвернулась от бронированного оконного стекла и слабо улыбнулась своему главному советнику. — Извини, Алмерз. Я просто…
— Не нужно извиняться, мадам, это был кошмарный день.
— Да, — согласилась Шонаи. — Бедные Думак и Леотас, не могу простить себе их смерть.
Чанда кивнул:
— Мы все остро ощущаем их утрату, мадам.
— На месте Думака должна была быть я, эта пуля предназначалась мне, — задумчиво проговорила губернатор. — Думаку было всего двадцать. Через год, когда он достиг бы совершеннолетия, я собиралась провозгласить его своим преемником.
— Он отдал свою жизнь, чтобы спасти вашу, — заметил Чанда. — Он до конца выполнил свой долг, как преданный представитель картеля Шонаи. Его будут помнить как героя.
— А Леотаса, каким будут помнить его?
— Дорогим другом, которого Император забрал от нас по своей воле.
Губернатор Микола Шонаи благодарно улыбнулась главному советнику и произнесла:
— Ты верный друг, Алмерз, но сейчас, прости, мне хотелось бы немного побыть одной.
— Как вам будет угодно, мадам, — кивнул Чанда, закрывая за собой дверь и оставляя губернатора Павониса наедине с ее невеселыми мыслями.
Микола Шонаи вновь повернулась к окну и в этот миг почувствовала, как железное самообладание оставляет ее. Ее друг и союзник Леотас Верген мертв. Ушел. Такие дела. Еще сегодня утром он возбужденно рассказывал всем о предстоящем браке своей дочери с сыном Талуна, рассуждал о начале нового века сотрудничества между картелями, но теперь он мертв, и картель Верген остался без лидера. Как ни ненавистна была для Шонаи эта мысль, губернатор понимала, что мечта Леотаса о сотрудничестве скорее всего умрет вместе с ним.
Несомненно, Талун будет доволен и всеми силами постарается, несмотря ни на что, даже на смерть Бергена, добиться заключения этого брака. Оно и понятно: так его сын фактически станет главой картеля Бергена. Разумеется, картель Бергена предпримет теперь все возможное, чтобы воспрепятствовать этому союзу, но дочь Бергена славится своим упрямством, и только одному Императору известно, к чему может привести безвременная смерть Леотаса. Шонаи было жаль, что отношения молодых людей стали теперь политическим оружием, но такова жизнь на Павонисе…
