— Какая же я глупая! — сказала она вслух и неожиданно запрыгала на одной ноге, как когда-то в детстве.
Затем остановилась, смущенно оглянулась. Но поблизости никого не было, только горячий ветер шевелил серебристый ковыль на кургане.
«Вот будет сюрприз!» — улыбнулась Марианна. Глаза ее заискрились, осунувшееся лицо покрылось румянцем. Она посмотрела на хронометр. Без пяти минут пятнадцать. Через пять минут старт! Марианна прилегла за камнем, впившись взглядом в звездолет. Сердце замерло.
Плыли последние секунды. И вдруг аппарат потускнел, медленно превращаясь в подобие миража. Вокруг него появилось голубое сияние, похожее на туманную корону.
«Включено защитное поле», — подумала Марианна.
Мираж поплыл вверх. Вокруг загремело. Могучие потоки энергии взметнули голубую корону в сияющее небо. Страшный вихрь поднял тучи песка и пыли, прижал девушку к земле. В глазах потемнело.
Все было кончено. Девушка поднялась, оглянулась. Умолкло далекое громыхание в небе, ветер уносил к морю тучи пыли. Над местом старта уже кружили вертолеты. Один пилот увидел Марианну, снизился к ней.
— Вы были здесь во время старта? — испуганно спросил он, наклоняясь через борт открытой кабины.
— Да, — спокойно ответила девушка.
— Вы с ума сошли! Немедленно в больницу!
— Не беспокойтесь! — засмеялась Марианна. — Ничего не случится.
Она легко взбежала по лестнице, села рядом с пилотом и сказала:
— Пожалуйста, проспект Цветов, двадцать семь.
Пилот удивленно посмотрел на нее, но, не говоря ни слова, поднял машину в воздух.
Марианна ушла в себя, замкнулась. Как-то подсознательно она ощущала, что вокруг струится теплый, пряный воздух, что внизу плывут бесконечные поля, буйные сады, цветущие улицы родного Космограда.
Она не видела всего этого, ибо думала совсем о другом.
Она решилась на невероятное. Говорила ли ее грусть о раскаянии? Нет, сто раз нет!..
Вертолет сел возле дома номер 27. Это был небольшой голубоватый коттедж, окруженный молодыми березками. Марианна сама когда-то посадила их, привозя саженцы из-за города.
Девушка, простившись с пилотом, направилась к воротам.
— Советую вам побывать в больнице! — крикнул он ей вдогонку.
Марианна не ответила. Она вошла в дом, упала в изнеможении на широкую тахту и разрыдалась. Бабушка встревожилась, но, сколько ни расспрашивала внучку о причинах ее горя, так и не добилась ответа. Под вечер девушка сообщила в Киев, что оставляет работу.
После этого Марианна не гуляла, не отдыхала ни одного часа. Дни и ночи она проводила возле универсального приемника, слушая сообщения Космоцентра. Она хотела знать все о судьбе «Разума». Наконец, спустя два месяца, пришла гравиограмма с далекой антизвезды.
Мир узнал о трагедии на антипланете и о том, как удалось поймать антиастероид. Георгий передавал, что теперь у них достаточно антивещества. Они посылали привет людям Земли, прощались с ними и сообщали, что берут курс на Большое Магелланово Облако.
На этом сообщение окончилось. Затуманенными от слез глазами Марианна посмотрела в последний раз на изображение возлюбленного, дрожавшее на экране. Вот оно потемнело, исчезло. Все…
Девушка долго сидела неподвижно, спрятав лицо в ладони. Потом вытерла слезы и вышла из дома. Постояла, прижавшись к белокорой березке, будто прощалась с ней.
На проспекте остановила вертолет, попросила доставить ее в Институт анабиоза.
Широкие бульвары и улицы Космограда быстро промелькнули внизу. По ним плыли потоки людей, но девушка не видела их.
Вертолет сел на крыше огромного сооружения, окруженного глухой стеной. Марианна вскочила с сиденья и побежала вниз, по широкой лестнице, покрытой мягким пушистым ковром. На первом этаже ей навстречу из-за стола поднялся полный пожилой мужчина в белом халате, с длинными седыми усами и добрыми светлыми глазами.
— Что вам угодно? — приветливо спросил он.
— Я читала, что вам нужны добровольцы… для опытов по анабиозу, — робко сказала девушка.
— Вы хотите предложить… себя?
— Да…
— Для этого надо созвать совет института. Я сейчас…
Он нажал кнопку на столе, набрал несколько цифр на диске с номерами.
— А теперь пойдемте, — мягко сказал он, обращаясь к Марианне.
Они пошли по светлому, широкому коридору. Сердце девушки замерло. Что она делает? Неужели все это свершится? Да.
Марианну усадили в кресло с мягкими воздушными подушками. Она оглянулась. Сквозь матовые полупрозрачные двери проникал приятный свет. В комнате, кроме кресел, стола и вазона с голубыми цветами, каких Марианна никогда не видала, ничего не было.
Девушку почему-то очень заинтересовали эти цветы.
«Откуда они? — мучительно размышляла она. — Таких на Земле нет. Наверное, с другой планеты. Интересно было бы узнать…»
Неслышно открылась дверь. Вошли еще несколько человек в белом одеянии. Они поздоровались с Марианной, сели вокруг.
— Итак, — начала женщина, пристально глядя на девушку, — мы члены совета института. Нам дано право отбирать добровольцев для анабиоза. Вы это имели в виду?
— Да, — еле слышно прошептала Марианна. Ее полные губы вздрогнули. — Я хочу перейти в будущие века…
— Какой же срок вы избираете?
— Я… не знаю…
Врачи удивленно переглянулись.
— Что это значит? — спросил усатый врач. — В чем, собственно, причина вашего желания уйти из нашего времени?
Марианна подавила волнение, постепенно успокоилась.
— Я невеста Георгия, — сказала она, — командира внегалактической экспедиции. Вы, вероятно, знаете его?
— Кто же на Земле не знает Георгия? — тихо ответила женщина-врач. — Но почему вы не полетели с ним?
— Это было невозможно. Я пыталась, но безуспешно. Да… Что я хотела сказать? Вот. Я люблю его. Но ведь мы никогда не встретимся, если я буду продолжать жить. Я не могу жить без него… и прошу… усыпить меня. И воскресить тогда, когда Георгий вернется с Большого Магелланова Облака.
Женщина-врач слабо улыбнулась, сняла очки, протерла их:
— Но ведь и нас тогда не будет. Вы же знаете, что экспедиция вернется не раньше чем через три тысячи лет…
— Передайте мое завещание будущим поколениям врачей, — упрямо сказала Марианна.
Седой врач пожал плечами, переглянулся со своими коллегами.
— Но даже в состоянии анабиоза ваш организм не проживет так долго. Нет. Безусловно нет… Вот разве новые опыты?..
— Какие опыты?
— Бесконечно долго хранить человеческое тело с жизнеспособной потенцией можно лишь в состоянии искусственной клинической смерти, но ведь…
