Киборг, словно опасаясь, осторожно прикоснулся к ней средним пальцем, который был лишь немного армирован, потом резко дернул ткань, отрывая рукав. Повертел руку Лимы, оглядывая со всех сторон, и, отпустив ее, начал сдирать с девушки одежду. Ничуть не церемонясь, он срезал ремни и застежки на доспехах, отшвыривая их в сторону. Вибронож визжал, иногда натыкаясь на металл, но киборга это не смущало, и он продолжал раздевать девушку. Его действия привлекли внимание второго киборга.
Тощий подошел и стал наблюдать за напарником.
Изуродованные доспехи Лимы полетели в сторону, рубаху и штаны киборг бросил в костер. Когда девушка была полностью обнажена, он стал переворачивать ее и рассматривать, как до этого ее руку, в его действиях не было даже намека на сексуальность, так рассматривают заинтересовавшую вещь. Потом отпустил, положив на спину, и выдохнул:
— Вот это да! — В словах было изумление и недоверие
— Что? — спросил Тощий. — Что с ней не так?
Разноглазый повернулся к напарнику, зло сверкнув на негo настоящим глазом,
— А ты не видишь?!
— Что я должен видеть? — раздраженно спросил тощий и снова посмотрел на девушку.
— Разуй глаза, тупица! — Разноглазый достал из кармана нитяные оковы и, разведя руки Лимы в стороны, стал крепить ее запястья к полу. — На ней нет ни одного шунта! И ни одного импланта, похоже, тоже нет… Вообще ни одного!
Тощий замер, переваривая услышанное. Его толстые губы шевелились, взгляд был погружен в себя, когда Разноглазый закреплял вторую руку девушки, он, наконец, произнес:
— И что это значит?
Разноглазый даже остановился в замешательстве.
— Знаешь, лучше бы ты вместо новых коленей поставил себе пару процессоров в свою лысую черепушку.
— Да пошел ты! — Тощий обиделся.
— Это значит, что она — настоящая стопроцентная девка, и мы станем богачами, когда продадим ее!
— Да? — Глаза киборга алчно загорелись.
— Давай-ка прикуй ей лодыжки, только не повреди кожу. — Разноглазый бросил два крепежа Тощему, а сам продолжил крепить оковы на втором запястье Лимы. — У нас в руках ценный товар, точно тебе говорю. И Грико ни слова! Вообще никому ни слова!
— Ясно, ясно.
Когда худой киборг уже заканчивал, Лима застонала и начала приходить в сознание.
— Смотри, очухалась.
— Это хорошо, убери руки от крепежа, я его активирую.
— Зачем? Ты же сам сказал, что на ней нет ни одного шунта или импланта.
Лима отрыла глаза, и увидела, что над ней склонился массивный киборг и смотрит ей прямо в глаза своими разными глазами. Пошевелившись, Лима поняла, что прикована, и хотела было напрячься, но тут киборг заговорил:
— Потому что я прекрасно помню, как она одним ударом завалила Жмота и насадила Джонса на нож, как бабочку на иглу. — Киборг подвел руку с зажатым в пальцах пультом активации оков к лицу Лимы и так, чтобы она видела, нажал кнопку включения. Лима сразу почувствовала, как загудели обхватившие ее запястья и лодыжки вибронити, и поняла, что если она попробует освободиться, то нити отрежут ей ладони и ступни. Злость зажглась у нее внутри — она не привыкла быть беспомощной.
Разноглазый выпрямился и посмотрел на напарника.
— А помнишь, как она меня ударила? Я чуть сознание не потерял.
Тощий только кивал, открыв рот, а Разноглазый снова повернулся к девушке:
— Эта девчонка не так проста, как кажется, — и демонстративно прилепил пульт активации себе на грудь.
Лиме надоело лежать и молча злиться, к тому же голова раздражающе болела. Она с ненавистью посмотрела на киборга.
— Смотри мозги не перенапряги, железки сожжешь. — В горле немного пересохло, но все равно слова давались ей довольно легко.
— Закрой пасть, сука! — Тощий, стоявший в ногах, пнул Лиму в пятку, и она почувствовала, как вибронить впивается в ногу.
Разноглазый отпихнул Тощего в сторону.
— Сказал же, не повреди! — зарычал он на напарника, нагибаясь и осматривая рану Лимы, из которой струйкой вытекала кровь. — Ахрават за целую больше даст.
Лима мысленно выругалась — она слышала про этого торговца живым товаром. Из его мерзкой лавки редко вы ходили целые тела, а если такое случалось, то это уже были не люди, а живые куклы. Этот урод перекраивал не только плоть, но и психику своих жертв. «Из его хранилищ вырваться будет труднее. Надо что-то сейчас предпринимать», — решила Лима.
Она оценивающим взглядом окидывала обоих киборгов. Один — тот, что стоял над ней, когда она открыла глаза, был раза в полтора больше своего напарника и, наверное, был лидером в этой паре. Второй киборг был удивительно тощ, тонкая кожа обтягивала выступающие ребра и сухие жилистые мышцы. Тело его было почти человеческим и все покрыто татуировками, механическими были только колени и одна рука, лицо показывало полное отсутствие интеллекта.
То, что киборги хотят сохранить ее в целости, было ей на руку. Если начать их провоцировать: задеть больное самолюбие, надавить на психику, то возможно, в порыве злости они совершат какую-нибудь ошибку, хотя бы одну-единственную, а уж там она сумеет ее использовать сполна! Это могло плохо кончиться, но она решила рискнуть.
Лима подумала, что лучше злить большого киборга, его действия можно будет хоть немного предугадать, а у тощего, похоже, вообще мозги набекрень.
— Эй, ты, придурок с «моноклем»! — Она презрительно посмотрела на Разноглазого. — Почему бы тебе не отойти от меня и не пойти заняться привычным для тебя занятием — трахнуть своего дружка. Ему это наверняка нравится.
Тощий снова хотел ее ударить, но напарник дернул его за руку.
— Да какая разница, что она там бормочет, — сказал он. — Чего ты внимание-то обращаешь, знаешь же, что это не так.
— А почему не так? — продолжила она насмехаться. — Я, конечно, понимаю, что он уродлив, как вывернутая наизнанку крыса, но ты-то не лучше. Или ты, наоборот, предпочитаешь, чтобы твой дружок скакал на тебе, потому что сам ты уже ничего не можешь. Да тебе, наверное, и нечем. Слушай, точно! А у тебя вообще-то член есть? Или, может, его совсем нет?
Киборг слегка дернулся, и Лима, поняв, что попала в точку, засмеялась искренне и обидно, хоть и слегка хрипло — горло все еще саднило.
Среди киборгов лишение себя половых признаков в пользу увеличения боевой мощи и защиты не считалось чем-то зазорным, а было в порядке вещей, но сейчас над Разноглазым издевалась женщина, притом обнаженная и беспомощная. Какие-то внутренние силы, заложенные, похоже, на генетическом уровне, вскипели в нем, и краска злости залила невозмутимое до этого лицо. Он одним прыжком подскочил и ударил девушку в лицо. Лима еле успела дернуться — полуметаллический кулак только ссадил кожу на скуле и врезался в пол, оставив на нем вмятину с измельченными камешками.
