Но обе тайны, и светленькая, и темненькая, убедившись, что Семен не собирается прямо сейчас в карьер во все тяжкие, влекуще расположились на высоких стульях у стойки, как на сцене, и, осознавая всеобщее внимание, непринужденно принялись разыгрывать эротическую драму для двух актеров. Поскольку Нестор, по роковому стечению обстоятельств, также оказался на этом сценическом помосте, то ему досталась роль второстепенная, вспомогательная, которую японцы в театре но называют «ваки», а в театре кёген называют «адо». Нестор вспомнил о этом «адо», встретив взгляд Нины и представив себе продолжение спектакля на дому.
За столиком осталась только одна интрига в лице радушно улыбающегося Семена Немировича. С него Нина решила начать.
— Так Вы врач?
— Без сомнений.
— Случайно, не детский?
— Почти, дорогая моя Нина, — не знаю вашего отчества (Нина кокетливо улыбнулась и махнула рукой — не стоит, мол). Только существа, которых призван я врачевать, еще более детей трогательны и вопиют о заботе. Я — врач-венеролог! — Семен обозначил свою профессию громко и пафосно, так, что сумел отвлечь на мгновение внимание других столиков от «племяшек».
«Племяшки» прыснули. Нестор, который в этот момент подносил бокал с вином, неловко пролил несколько капель на стол. Он беспомощно улыбнулся Нине и попытался исправить дело при помощи салфетки. Обе аббревиатуры слились в одно мокрое пятно. Назревала буря.
— Да что вы говорите? — спросила Нина с искренней заинтересованностью.
— И очень хороший врач, скажу я Вам без лишней скромности. — Семен говорил с задором. — Так что при первых признаках — немедленно ко мне. А то и так заходите — просто на всякий случай.
— Да? Спасибо, охотно! — пообещала Нина (ох, как страшно было Нестору!). — А что, Вы думаете, стоит пройти обследование? — Она многозначительно посмотрела на мужа, а потом перевела взгляд на «племяшек». — Ну, на всякий случай?
— Непременно! — заключил Семен. — И чем раньше, тем лучше. И обязательно с мужем.
— Ну, с мужем — это уж без всяких разговоров, — Нина улыбалась, но Нестор понимал, что мрак сгустился и сегодня, возможно, придется ночевать в гараже, рядом с верным кастомом.
— Кстати, Нестор Иванович, мы не договорили с Вами о детях, — вдруг вспомнил Семен. И потом произнес, как заправский булгаковский Воланд:
— Мы остановились на том, что обыкновенные у нас дети, в общем, напоминают прежних. Вот только Интернет испортил их…
В пятницу Нестор нарушил давнее правило и впервые пообедал в школьной столовой. После работы он решил не заходить домой и сразу отправился в гараж. Там, сняв рубашку и брюки, он аккуратно развесил их на старом перекошенном стуле. Под него же поставил туфли. Вместо этого «карнавального костюма учителя» Нестор медленно и так же ритуально, как некогда самураи облачались в кожаные доспехи, надел черные брюки с наколенниками, куртку с наспинной «черепахой», тяжелые ботинки. Завел мотоцикл, выгнал его из гаража, закрыл ворота. Потом надел шлем и перчатки.
Вырулив из тихой заводи гаражного кооператива, вошел в поток, пристроился за черным корейским кроссовером и не спеша, без обгонов по щелям междурядья направил мотоцикл вначале к заправке — залить топливо в почти пустой бак, а потом — к морю.
Нестор, в разрез расхожему мнению — 1) о русских; 2) о байкерах — не любил быстрой езды. Мотоцикл достался ему случайно, вместе с гаражом, в наследство от однокурсника, уезжавшего за границу. Подарок этот оказался весьма обременительным для учителя истории — нет такого гуманитария, который сумел бы отличить двухтактный двигатель от четырехтактного.
А мотоцикл был непростым. Это был кастом из девяностых годов на базе Yamahи XV одна тысяча какой-то — то ли пятисотой, то ли шестисотой. Тут Нестор оказывался в позиции своих учеников — Лизы Довгой, Павла Стрельцова, Макса Зурабова и других, — для которых Людовик XV отличался от Людовика XVI только палочкой в римской цифре. Чем отличалась Yamahа XV 1500 (и есть ли такая вообще?) от Yamahи XV 1600? Только сотней кубиков в обозначении объема двигателя. Как запомнить эти цифры в техпаспорте?
Неизвестный местный мастер-билдер заузил и удлинил бензобак, заменил вилку на более длинную и поднял руль. Другой мастер, аэрограф, по всей вероятности — друг первого, нанес на бак устрашающий рисунок: голову удава с налитыми глазами и чешуей, стоящей дыбом. Выглядело так, как будто змеище либо заглатывает, либо, наоборот, отрыгивает мотоцикл.
Через некоторое время падений и позора, после многочисленных трат на инструктора, ремонт, замену треснувших деталей и ретушь царапин на аэрографии, Нестор научился ездить достаточно уверенно и даже полюбил это двухколесное средство передвижения, хотя чоппер был громоздок и достаточно упрям в маневрировании. А вот быструю езду так и не полюбил.
Нина несколько раз мягко намекала Нестору на то, что солидная роль женатого человека, авторитет учителя высшей категории никак не сочетаются с легкомыслием байкера. Но ничего не могла поделать по одной простой причине: мотоцикл появился в жизни ее мужа на несколько лет раньше ее самой. Нина попробовала принять двухколесного друга в семью, даже два раза проехала пассажиром по внутридворовому кольцу. Понаблюдав за Нестором в роли наездника, убедилась, что муж отнюдь не резок на подрыв, что стиль его езды весьма миролюбив. Прозвала мужа едко-нежно «медленным байкером» и смирилась.
Но вчера Нина напрочь отказалась от смирения. Вечер вчерашнего дня глушил бытовой тоской. Нестор вновь и вновь задавал себе вопрос, который рано или поздно задают все женатые мужчины. Почему азарт флирта и порывы страсти, присущие отношениям на первых порах после знакомства, превращаются в азарт скандалов и порывы бытовой ярости по прошествии нескольких лет совместной жизни?
Нет, любовная лодка не разбилась вчера о быт (спасибо Маяковскому за ёмкую пролетарскую метафору) и даже не пришлось отправляться на ночевку в гараж. Все закончилось настольной игрой на троих и сном спина к спине. Но Нестору было обидно.
И обида усиливалась многократно осознанием собственной невиновности. Вернее, сначала Нестор чувствовал, что виноват. Вместо того, чтобы идти домой — к ученическим тетрадям и поурочным планам, он безответственно пил пиво с малознакомым урологом-дерматологом-венерологом и откровенно глазел на его спутниц, в которых Нина с первого взгляда безошибочно узнала профессионалок определенного рода.
Но после полуторачасовой выволочки от супруги Нестор стал смотреть на вещи иначе. Бокал пива, интеллигентный разговор, пуританская сдержанность, — вот каким выглядели его поступки, стоило только чуть сменить угол зрения. В конце концов, он словом не обмолвился с этими «племяшками»!
