- А ты попробуй! - спохватился Окиал. - Очень вкусно!
Навболит удалил восковую пробку и глотнул. Задохнулся, почмокал, закатив глаза, и глотнул еще раз.
- Не увлекайся! - предупредил Окиал. - Этот мед собран дикими пчелами лет пять назад, не меньше.
- Семь, - уверенно сказал Навболит и сделал третий затяжной глоток. М-м!.. Вот теперь я чувствую себя человеком. Пошли.
- Куда?
- Туда, - Навболит мотнул головой. - Поможем учителю. - И он на четвереньках резво двинулся к выходу.
- Ну уж нет! - Окиал изловчился, поймал его за полу хитона и дернул. Навболит качнулся назад и сел, рефлекторно пригнув голову.
- Он же там один, - проникновенно сказал Навболит, ощупывая макушку, и вдруг судорожно, длинно зевнул. - Ему же помочь... - пояснил он, справившись с зевком и продолжая держаться за голову. - А-а?.. - и опять зевнул.
- Ты ему уже один раз помог, - сказал Окиал, подтаскивая друга к стене.
- Красивый грот! - отчетливо произнес Навболит, с видимым усилием раздирая слипающиеся веки. - Окиал! Какой красивый грот... Здесь должны водиться нимфочки... - Веки его окончательно сомкнулись, и он засопел.
Окиал посидел над ним, соображая, где именно в хижине Евмея оставил он свою мантию. Наконец обнаружил ее под стеной, возле аккуратно свернутых козьих шкур, забрал и укрыл Навболита, тщательно подоткнув с боков толстовязаную шерстяную материю. "Нимфочек тебе..." - пробормотал он, усмехнувшись, вернулся к устью грота и отогнул ветку.
Спящий продолжал спать возле груды тюков и драгоценной утвари. Совершенно непонятно - зачем одному человеку столько посуды. Если он торговец и это его товар, то кому он собирается продавать его здесь, на севере острова, в семидесяти стадиях от столицы? Скорее всего, это был просто пассажир, случайный попутчик - как и белобородый старец в грязном хитоне, сидевший поодаль.
Старец сидел неестественно прямо, держа на коленях свою деревянную лиру. Он бережно оглаживал и ощупывал инструмент и, казалось, весь был поглощен этим занятием, но сухое неподвижное лицо его было при этом обращено в сторону грота. Как будто он точно знал, что здесь? закрытый кустами терновника, есть грот, и что кто-то в нем прячется.
Окиал бесшумно выскользнул из кустов и быстро, почти бегом, зашагал влево, к началу тропы. Не оглядываясь. Только краем глаза следя.
А вот и учитель идет навстречу: застиранный до белизны хитон мелькнул между деревьями. Успею перехватить его за поворотом?
Что это он мантию не надел? Ему же, наверное, холодно!
И не идет, а стоит. Ждет.
Никогда учитель не стоял в такой позе: переплетя ноги и грациозно упершись локтем в ствол дерева.
Навболит так иногда стоял. Передразнивая Примнея.
Окиал миновал поворот и быстрыми шагами приблизился к нему. Тому, кто стоял в двух шагах от тропы, неуверенно поглядывая на Окиала из-под полуопущенных век. Не то ждал, не то уступал дорогу. Решай, мол, сам: остановиться или пройти мимо.
Окиал остановился.
- Спасибо, дружище! - Примней поднял на него глаза, расплел ноги и, мягко оттолкнувшись от дерева, шагнул на тропу. - Ну, вот и свиделись... Не рад?
- Рад, - сдержанно произнес Окиал. - Но я спешу, извини.
- Да, я знаю: вы дождались корабля. Феакийского корабля.
- Ты тоже видел его?
- Я следил за ним от самой Схерии. Вам нельзя всходить на него, Окиал. Ты понял? - спросил он, почему-то шепотом.
- Ничего я не понял, - сердито сказал Окиал. - Корабль идет в Схерию, так? Но ведь и нам нужно в Схерию!
- Этот корабль обречен, - быстро процедил Примней и оглянулся. Обречен, понимаешь? И сам корабль, и все пятьдесят два гребца.
- Ты забыл, как называется наша школа, Примней. Мы - соперники Рока, ученики Тоона! И сам Тоон с нами.
- Ты дурак, Окиал, и всегда был дураком! Это тебе не Андикифера. Здесь они всемогущи.
- ВЫ всемогущи, - поправил Окиал.
- Ну, хорошо, мы! Мы всемогущи. Мы обрекли этот корабль. И сам Высокопрестольный дал Посейдону свое согласие.
- А люди об этом знают?
- Об этом знает вся Схерия, идиот!
- О том, что именно этот корабль?.. - уточнил Окиал, пропуская "идиота" мимо ушей.
- Да! То есть, нет... Они знают вообще. Они знают, что Посейдон на них гневается и что он вот-вот...
- Ах, "вот-вот"! Ну, он уже больше сорока лет "вот-вот".
- Ты зря иронизируешь, Окиал. Операция продумана до мелочей. Я, правда, не знаю всех деталей, но, уверяю тебя - на этот раз они учли все! Может быть, они учли даже наш с тобой разговор. Может быть - хотя я очень надеюсь, что это не так.
- Ладно, - сказал Окиал. - Я подумаю.
- Ты не передашь это учителю?
- Я подумаю.
- О чем?!
- Например, о том, почему именно я должен передать это учителю. Почему ты сам ему не сказал. И еще о том, как помочь обреченному кораблю. Если он обречен.
- Просто ты пришел первым. Я ждал учителя, но ты пришел первым. И это хорошо: учитель вряд ли стал бы меня слушать.
- Вот именно.
Примней вздохнул.
- Думай быстрее, - посоветовал он. - Ладно? И еще. Осмотри Медный перст - там... Впрочем, сам увидишь. А то получится, что ты вообразил по моей подсказке, а оно и вышло. Внимательно осмотри!
- Ладно. Это все?
- Все. Прощай.
- До свидания. - Окиал помедлил, но все-таки шагнул к нему и протянул руку. Зря, конечно... Нет, не зря: Примней назвал его другом и стремился помочь. Его наверняка использовали, но он вполне искренне стремился помочь. Предупредить. Отвратить то, что сам полагает неотвратимым... - До свиданья, друг! - повторил Окиал.
Лицо новоиспеченного бога дрогнуло, и он обеими руками ухватил протянутую ладонь. Окиал взвыл. Мысленно.
- Чуть не забыл, - зашептал Примней, ослабив олимпийскую хватку, но не отпуская руки. - Остерегайтесь аэда. Старый, плешивый, грязный. Слепой если не притворяется. Ходит по Олимпу, как у себя дома. Допущен к самому Зевсу. Ревизует святилища. Останавливает время. Запанибрата с Гефестом... Не давайте ему петь, а еще лучше - порвите струны! Нечаянно, понимаешь?
- Глупости говоришь, - решительно заявил Окиал, высвободив руку и разминая онемевшие пальцы. - Все аэды допущены на Олимп...
- Он пьет нектар - я сам видел! Ганимед поднес ему полный кубок нектара, и он отпил!.. А впрочем, как знаете. Я вас предупредил, а вы как знаете. Прощайте. Я буду рядом с вами. Я ничем больше не смогу вам помочь, но я буду рядом. До самого конца, каким бы он ни был...
Примней повернулся и пошел прочь. Ни сломанной веточки, ни примятой травинки там, где он только что был. Лишь с болью отходящая от нечеловеческого пожатия кисть напоминала о встрече.
Окиал вернулся на тропу и зашагал вверх по склону. Учитель уже спускался ему навстречу, издалека улыбаясь, неумело пряча за улыбкой озабоченность и тревогу. Он ведь еще не знает, что Навболит отделался испугом и дрыхнет в пещере - надо рассказать и успокоить. И надо быстро-быстро придумать, что и как поведать учителю о беседе с Примнеем. И поведать ли вообще.
