— Да-да. Что-то в этом роде я уже слышал. Кто-то уже собирался создать машины для проецирования душ на небеса. Вы с Каолином заражены этой чушью несколько десятилетий. А теперь пытаетесь убедить меня в том, что здесь есть зерно правды?
— Да, пытаюсь, но только пользуясь настоящей наукой, а не благими пожеланиями. Когда ваша собственная Постоянная Волна станет конденсатором Бозе…
ДитЙосил замолкает, поворачивает голову и словно прислушивается к чему-то. Потом кивает, открывает рот, готовясь продолжать рассказ о своих далеко идущих планах, и…
Какой-то звук проникает в подземную лабораторию… он уже вполне различим… За каменной стеной что-то громыхает.
На приборной панели вспыхивают предупредительные красные и янтарные огоньки.
— Вторжение, — объявляет киберголос. — Вторжение в туннель…
В воздухе возникает голографический шар. Наше внимание для него, как дрожжи. Он растет, приближается… Мы видим неясные фигуры, марширующие по темному коридору между грубыми известковыми стенами. Внезапно порода словно вспыхивает. Одна из фигурок падает, разрезанная пополам, но остальные отвечают огнем, сжигая затаившихся в засаде роботов-часовых. Путь расчищен, и отряд четко марширует дальше.
— Расчетное время прибытия — сорок восемь минут…
Серый призрак качает головой;
— Я надеялся, что времени у нас больше. Но успеть еще можно.
Забыв о прерванном разговоре, он поспешно возвращается к приборам, возобновляя приготовления. Безумец не отказался от своей затеи использовать меня…
— Использовать нас! — настаивает малыш Красный.
— Использовать нас, чтобы вознести свою душу на некий невообразимый уровень могущества. Типичный случай болезни Смерша-Фокслейтнера. Болезни ученого-безумца.
Неужели сработает? Неужели призрак мертвого профессора трансформирует себя в нечто, избавленное от потребности в органическом мозге или даже от физической связи с миром? Неужели он поднимется так высоко, что жизнь на планете станет унылой и скучной? Представляю, как этот макро-Махарал уносится в космос на поиск приключений вселенского масштаба. Круто. И я не против, но только пусть он оставит этот мир в покое.
Однако меня одолевает беспокойное предчувствие — похоже, так далеко дитЙосил не собирается.
У него на уме нечто менее грандиозное. Более провинциальное.
И многим из тех, кого я знаю, не понравится то, чем он станет.
Кроме того, для взлета ему нужны «зеркала». Каким бы ни был исход, не думаю, что мне/нам доставит удовольствие роль двигателя, несущего Махарала к его личной нирване.
— Знаете… — начинаю я, надеясь отвлечь его.
И тут меня настигает еще одна волна.
Глава 45
ПУСТЫННЫЙ РОК
…или как Зеленый доходит до отчаяния…
И?.. После того как моя щедро продленная и богатая событиями трехдневная жизнь подошла к концу, что дальше?
Да ничего, судя по скорости, с которой начало разлагаться мое тело. Я уже ощущал знакомые признаки старения и первые позывы «рефлекса лосося», тянувшего меня домой. Разгрузить память, избежать забвения, вернувшись в реальный органический мозг, дающий возможность жить дальше.
Не исключено, что этот мозг еще существует. Едва успев свыкнуться с мыслью о его гибели, я начал будить в себе надежду. Предположим, Альберт Моррис жив, и я сумею каким-то образом добраться до него. Примет ли он меня? Предположим, что он жив…
Проворный «харлей» Беты мчался сквозь ночь, а вероятность благоприятного исхода казалась мне все более реальной. В пользу такой версии говорили отклики посетителей Сети и официальные сообщения.
— Вопрос ясен, — заявлял какой-то знаток дедукции. — Остатков протоплазмы в сгоревшем доме не обнаружено.
— Посмотрите, как ведет себя полиция, — указывал другой. — Аудиторы из Департамента военного снабжения все еще копошатся на месте взрыва, а специалистов из Отдела защиты людей уже нет. Значит, там никого не убили.
Мне бы радоваться, однако если Альберт жив, то он, наверное, уже имеет в своем распоряжении целую армию собственных двойников, в том числе высококачественных Серых и Эбеновых, которые идут по следу злодея, уничтожившего мой… наш… его сад. Зачем в таком случае ему нужен заблудший Зеленый, отказавшийся стричь газон?
Хороший вопрос. Но чтобы получить на него ответ, я должен найти Альберта. Где он скрывался во время ракетной атаки? И где находится теперь?
Свою теорию подбросил Бета, повернувшийся ко мне, чтобы перекричать шум двигателей.
— Посмотрите, что отыскали любители-детективы во вторичных архивах систем наблюдения.
Он кивнул в сторону «пузыря»-дисплея, показывающего дом на Сикамор-авеню до взрыва. Подавшись вперед, я наблюдал за тем, как в сером предрассветном свете из ворот гаража выползла машина.
«Вольво».
— Уехал! Но тогда почему все считают, что он был дома, когда ракета… А, понятно.
При повороте машины с Сикамор-авеню на другую улицу в объектив камеры попал водитель. Это был Серый Альберта Морриса. Безволосый, глянцевый — настоящий голем. Если так, то реальный Моррис остался дома.
Но Бета предложил другое объяснение.
— Внешность ничего не значит. Ваш архи так же хорошо владеет искусством маскировки, как и я.
— Какая похвала от мастера обмана! Но тогда где?..
— Я хорошо заплатил одной профессиональной охотнице. Она проследила его вдоль шоссе Скайвей до вот этой дороги, на которой нет камер.
ДитБета указал на тянувшуюся через пустыню тонкую нитку шоссе. Луна окрасила пейзаж в бледно-серые тона — совсем другой мир, не похожий на запруженный дитто город или на пригороды, где избавленные от необходимости трудиться реальные люди развлекают себя самыми разными хобби. Внизу правила природа… с согласия и позволения Департамента окружающей среды.
— Что он задумал, поехав этой дорогой? — вслух удивился я.
До полудня вторника у нас была общая память. Должно быть, что-то случилось уже после этого.
— Вы не знаете?
— Ну… я знаю, что во вторник звонила Риту Махарал, сообщившая о гибели ее отца в автокатастрофе. Я бы, наверное, отправился на место аварии.
— Посмотрим. — Бета переключился на другую запись. В «пузыре» появилась другая «картинка» — скалистый участок под виадуком. Полицейские машины и фургоны службы спасения окружали груду покореженного металла. — Верно, — сказал Бета. — Это недалеко отсюда. И все же странно. Альберт проехал дальше: мы почти на полсотни километров южнее.
— Южнее? Тогда…
Меня осенило. Полигон. Он отправился повидаться с Кларой.
