Толчки под их ногами стали сильнее. А затем лед вокруг них начал раскалываться и выворачиваться наизнанку, его острые грани вставали дыбом. Не разжимая рук, они поворачивались в разные стороны, чтобы посмотреть, в какую сторону пойдет главная трещина. Ближайший к ним жилой модуль рухнул, из него выплыли наружу воздух и вода, которые тут же замерзли и посыпались вниз, словно душ, между опорами.
— Нам лучше отойти подальше, — сказала Майра.
— Хорошо. — Они прошли еще немного, не слишком уверенно, потому что грунт продолжал содрогаться.
Юрий сказал:
— Не знаю, что надо сделать, чтобы восстановить этот модуль.
— Придется пригласить Ханса.
— Этого лентяя никогда не сыщешь, когда он больше всего нужен. Ой… — Он споткнулся, схватился за нее, так что она тоже пошатнулась.
— Что это?
— Я ударился головой. — Они оглянулись. Перед ними висел Глаз, приблизительно метрового диаметра. Его нижняя точка находилась как раз на уровне их голов. — Сволочь! — выругался Юрий и ткнул его свободной правой рукой. — Твердый, как бетон!
— Не обращай на него внимания, — посоветовала Майра.
На мгновение толчки прекратились. Люди стояли и тяжело дышали. Рядом с ними висел Глаз.
— Ты был прав, когда сказал, что нам лучше выйти, — сказала Майра.
— А ты была права, когда просила немного человеческого тепла. Мне кажется, мисс Датт, что в эти последние месяцы мы многое делали правильно.
— Пожалуй, с этим можно согласиться, мистер О'Рурк. — Она глубоко вздохнула и сжала его руку с новой силой. — Знаешь, Юрий…
Мир взорвался.
* * *
В храмовом святилище высокая женщина проснулась. Сперва довольно лениво.
А затем внезапно она увидела Глаз.
«Господи, Господи! — шептала она. — Неужели все случится прямо сейчас, когда мне нужно пи-пи? Послушай, Скафандр номер пять, от тебя, конечно, сейчас мало пользы, ты мертв, как ископаемая птица, но все равно лучшей защиты, чем ты, мне не найти…»
Под удивленным взглядом Граспер она начала засовывать себя в эту зеленую оболочку, а затем выбросила на пол маленький блестящий предмет.
— Ты снова покидаешь меня, Байсеза?
— Слушай, телефон, не буди во мне комплекса вины. Мы сделали свое дело. Ты моя единственная связь с Землей. И если Абди хорошенько постарается и закончит свою работу по производству батареек, то тебя, разумеется, снова приведут в чувство на сколь угодно долгое время.
— Слабое утешение.
— Я тебя не забуду.
— Прощай, Байсеза, прощай…
— Господи! Глаз! Что он делает?..
Дрожащая Граспер все еще стояла и смотрела на ослепительный свет, от которого по стенам двигались сложные узоры теней. Вот пятый линейный узор… шестой… исчезающий в каких-то невероятных направлениях.
Высокая женщина вскрикнула.
* * *
Майра лежала лицом вниз на плите из твердого, как скала, водяного льда. Лицевая пластина ее скафандра была прижата ко льду. Юрий упал где-то возле нее, его правая рука была вывернута назад. В животе ее возникло давящее чувство, словно она быстро поднималась на лифте.
Она попыталась поднять голову. Манипуляторы скафандра зажужжали, пытаясь ее поддержать.
Она посмотрела вниз, на Марс.
И увидела куски льда, обломки скал и даже струи магмы, освещенные откуда-то снизу сумрачным красным светом. Такая картина разворачивалась везде, сколько хватало глаз, направо и налево. Словно она смотрела в жерло вулкана.
А потом она посмотрела немного дальше и увидела Глаз, может быть, тот же самый, что был на Марсе. Он плыл рядом с ней, тащил ее за собой.
Страх ее прошел. Вцепившись в кусок льда и в то же время не разжимая руку Юрия, она вдруг почувствовала что-то вроде пьянящей радости. Может быть, им удастся выжить? Хотя бы еще недолго?
Но потом из самого сердца распадающегося Марса вылетел кусок оплавленной скалы, словно громадный кулак, нацеленный прямо в нее.
* * *
Шрам в космосе стал прозрачным, так что Белла сквозь него увидела звезды. Их свет был холодным и бледным.
Потом он вообще исчез, словно растаял.
Она прижалась к своей дочери.
— Ну вот и все, — сказала Эдна.
— Да. Отвези меня домой, дорогая.
Тупой нос «Либерейтора» развернулся в другую сторону, к Земле.
Освобожденные от гравитации Марса, его маленькие луны сошли со своих привычных орбит и уплыли в космическое пространство. Теперь они тоже начнут вращаться вокруг Солнца, превратившись в ничем не примечательные астероиды. Редкое облачко спутников, которые люди вывели на орбиту Марса, тоже начало рассеиваться. В течение некоторого времени гравитационные волны еще пересекали Солнечную систему, так что оставшиеся в ней планеты словно бы покачнулись, как листья на поверхности пруда, в который упал камень. Но очень быстро эта рябь успокоилась.
Только Марса больше не было.
Ворота открылись. Ворота закрылись. В одно мгновенье, слишком короткое, чтобы его можно было измерить, космос открылся, а затем закрылся снова.
Это не было похоже на обычное пробуждение. Скорее это было похоже на внезапный проблеск сознания, сопровождаемый громким лязгом медных тарелок. Она широко открыла глаза и была ослеплена бьющим со всех сторон нестерпимо ярким светом. Тогда она попыталась сделать глубокий вдох, и тут ощущение собственного существования пронзило ее как молния. Она почувствовала шок.
Она лежала на спине. Над ней висело что-то необыкновенно яркое, ослепительное… Солнце, да, конечно, солнце. Она лежала на свежем воздухе.
Она рывком перевернулась на живот. Ослепленная солнцем, она едва видела, что происходит вокруг.
Равнина. Красные пески. В отдалении виднелись выветренные и размытые водой холмы. Даже небо казалось здесь красным, хотя солнце висело высоко.
Все это показалось ей знакомым.
И Майра находилась рядом с ней. Невероятно, но это было так.
Байсеза торопливо поползла по песку, чтобы поскорее коснуться своей дочери. Как и Байсеза, Майра была в зеленом марсианском скафандре. Она неподвижно лежала на спине, как выброшенная на берег рыба.
Лицевая пластина скафандра Майры треснула, и в густом сухом воздухе она слегка покашливала. Придя в себя, Майра тут же взглянула на свою правую руку. Перчатка от скафандра потерялась, ее рука была очень бледной.
— Это я, дорогая.
Майра удивленно взглянула на нее.
— Мама?
Схватившись друг за друга, они сели.
Начинало темнеть. Байсеза посмотрела наверх.
Диск солнца деформировался. Он стал похож на лист, от которого откусили хороший кусок. Становилось прохладнее, и Байсеза увидела, как по размытой и выветренной равнине скользят какие-то тени.
